Семья волшебников. Том 1 (СИ)

Профессор Тауване оказался очень крупным мужчиной. Выше двух метров, толстым, широкоплечим, краснощеким и круглолицым. Очередь к нему была большая, записывались за целую луну, но для лауреатов премии Бриара он каждый день оставлял окно, поскольку если у лауреата срочная проблема с психикой — ее лучше срочно и решить. Все помнят Лиадонни и многих других, которым по разным причинам не помогли вовремя, а потом стало поздно.

— Мэтр Дегатти, — густым басом поприветствовал он Майно. — И мэтресс Дегатти. Давно хотел с вами познакомиться. Двойной сеанс — двойная такса…

— Я его фамиллиар, — мгновенно отреагировала Лахджа. — Идем за одного.

— Да, действительно…

— Значит, сейчас за одного, — внимательно посмотрел на жену Майно. — А в другое время ты — не я, ты личность…

— Ладно, плати за двоих, — хмыкнула Лахджа. — Пусть принципы дорого обходятся тебе.

Профессор Тауване слушал их со все возрастающим интересом. Он пригласил мужа и жену устраиваться поудобнее, велел подать чай, поговорил о незначительных пустяках, уделил несколько минут погоде, привычно для мистерийцев поругал Метеорику и наконец спросил, что конкретно их беспокоит.

— Мы хотим убедиться, что плод во мне не страдает от… дефектов, — выдавила Лахджа, укладываясь на кушетку. — Сама я не чувствую ничего особенного, но может быть, есть что-то еще? Какая-нибудь более тонкая проблема?

— Понимаю, — степенно кивнул Тауване. — Беспокойство понятно и оправдано.

Он углубился в работу. Уселся рядом, положил на живот большую и мягкую ладонь, и его глаза заволокло туманом.

Лахджа вздрогнула. Майно тоже вздрогнул. Сейчас он разделял с женой ощущения. Сидящий на стуле кот Снежок зашипел и распушился.

— Скажите, первого ребенка вы не пытались убить? — медленно произнес Тауване, часть разума которого переместилась в пациента.

— Нет, — ответила Лахджа. — Но у меня была навязчивая идея сбросить ее с высоты.

— Чтобы она научилась летать? — с надеждой спросил Майно.

Лахджа промолчала. А Тауване продолжил работу, все тщательней обследуя плод. Он коснулся того, что потом станет сознанием живого существа, оседлал мыслью нервные импульсы, осторожно исследовал нади и чакры.

— Ребенок развивается нормально, — произнес он, возвращаясь в свое тело и убирая руку. — Пока нет никаких признаков задержки развития или ненормалий. Я почувствовал некоторые отличия от человеческого ребенка, но это нормально в вашем случае.

— Но он будет похож на людей? — с надеждой спросил Майно.

— Вполне. Отличия пока незначительны.

— Да!.. — с явным облегчением выдохнул Дегатти.

— У него не будет крыльев? — огорченно спросила Лахджа.

— Судя по всему — рудиментарные, — развел руками Тауване. — Возможно, они и вовсе рассосутся в процессе вынашивания.

— Ясно…

— Это хорошо! — сказал Дегатти.

— Что ж хорошего?! Ты бы отказался от крыльев?!

— От рудиментов — еще как.

— А… умственные способности? — спросила Лахджа.

— Рано пока говорить, — сказал Тауване. — Шестая луна, не так ли?

— Пятый ме… да, луна уже шестая.

— Прямо сейчас — никаких задержек. Но у полугохерримов уже на этом сроке начинаются отклонения, так что пока беспокоиться не о чем.

Тауване, конечно, сразу понял, о чем волнуются посетители. Откинувшись в своем кресле, он помолчал, внимательно глядя на Майно и Лахджу, а потом сказал:

— Нет, с ребенком пока что все в порядке. Могу назвать пол, кстати… хотите?..

— Не надо, пусть сюрприз будет, — сказала Лахджа, угрюмо думая, что раз у ребенка не будет крыльев — это не фархеррим.

Зачем рожать не фархеррима? Зачем она вынашивает это существо? Оно… лишнее.

Взгляд Тауване стал особенно острым. Он переглянулся с Майно, тоже ощутившим эмоции жены, и сказал:

— Я бы рекомендовал углубленный сеанс.

— Зачем? — не поняла Лахджа. — С ребенком же все в порядке.

— Для тебя, — проворчал Снежок.

— Со мной все в порядке.

— Пожалуй, что так, — согласился психозритель. — Сейчас. А вот после родов…

— Сходи, — сказал Дегатти.

— Тогда и ты тоже, — поджала губы Лахджа.

— А мне-то зачем?

— А ему-то зачем?

— Он лудоман.

— Правда? — заинтересовался Тауване. — Он никогда ко мне не обращался. Мэтр Дегатти, что ж вы молчали? Да мы давно бы…

— Это не проблема, — поспешил увести разговор в сторону Дегатти. — Вот если она сожрет младенца…

— Что?! — рявкнула Лахджа. — Вы что, охерели, колдунцы? Сумасшедшую из меня лепите?! Я САМА ВРАЧ!!!

Когда-то была.

— И поэтому вам особенно нужна помощь, — заверил ее Тауване. — У нас в Мистерии с ума сходят чаще всего как раз психозрители… их особенно сложно лечить. Они умеют сопротивляться. Их разумы создают бесконечное число уловок и преград, основываясь на собственном опыте.

— Я демон, но я не собираюсь жрать своих детей, — терпеливо объяснила тупым смертным азбучные истины Лахджа. — Я никогда этого не делала, как бы ни хотелось… перкеле.

Она впервые об этом задумалась. Действительно, Астрид ведь почти фархеррим, но и то иногда пробуждала какое-то глубинное отчуждение. Очень редко, большую часть времени Лахджа любила дочь. Но вот теперь она узнала, что ее второй ребенок родится бескрылым, и это сразу как-то убило трепет ожидания.