Семья волшебников. Том 3 (СИ)

Майно услышал ее мысли. Он и сам уже подумал о том же самом, так что невозмутимо подошел к столу, навис над демонами и сказал:

— Я прошу вас удалиться. Немедленно.

— А что если… не-е-е-е-ет?.. — противно ухмыльнулся Асмодей.

— Тогда я вас вытурю.

Хальтрекарок и Асмодей переглянулись и заулыбались. Гелал противно захихикал.

— Он нас вытурит, — доброжелательно сказал Асмодей. — Ты уже один раз пытался, помнишь? Да чтоб у тебя член отсох.

Майно вздрогнул. Лахджа почувствовала волну, по нему прокатившуюся. Волшебник едва устоял перед этим невидимым, неощутимым, почти шуточным… но воистину страшным проклятьем. Будь Майно Дегатти хоть чуточку менее искусен в протекционистике — тут бы ему и конец пришел.

— У меня судебный запрет, — покрутил пальцами Хальтрекарок. — Мне нельзя к тебе прикасаться, вредить тебе, даже подходить ближе чем на расстояние вытянутой руки. Поэтому… Гелал, не мог бы ты…

Гелал понимающе кивнул и швырнул в Майно бутылкой.

Тот поймал ее на лету. Он давно одолжил ловкость кота и каждую секунду ждал чего-то эдакого. Бутылка впечаталась точно в ладонь, и волшебник аккуратно поставил ее на пол.

— Гелал!.. — шлепнул себя по лицу Хальтрекарок. — Я хотел, чтоб ты подлил нам еще!.. И нашим гостям тоже!.. Что ж ты какой… твой папа таким не был!

— Мне это надоело, — проворчал Гелал. — Комедия перестает быть смешной. Оставьте женщину в покое.

Лахджа вскинула брови. Это прозвучало неожиданно. Асмодей и Хальтрекарок недовольно заворчали, в их руках материализовались новые бутылки, и Асмодей буркнул:

— Вот щенок. Ты разжалован до ефрейтора.

Гелал расчесал волосы пятерней, исподлобья поглядел на своих всемогущих покровителей, окинул хмурым взглядом Майно, Лахджу, ее напуганных родителей, настороженно глядящую девочку-демоненка… и сказал:

— Да ну вас. Я не хочу в этом участвовать. Мне не нравится.

Асмодей и Хальтрекарок как-то осели. Из них будто выпустили воздух. Они почти жалобно переглянулись, и Хальтрекарок растерянно сказал:

— Почему, малыш Гелал? Ты что? Весело же.

— Он совсем не как отец… — расстроился Асмодей. — Хотя…

А одобрил ли бы все это Гелал? Тот Гелал, Гелал-отец, Гелал-старший? Он тоже иногда осаживал товарищей, тоже одобрял не все развлечения. В их великолепном трио он всегда был самым… добрым и совестливым.

Тем временем Гелал-младший молча вышел из дома. Протиснулся мимо людей и демониц и кинул напоследок:

— Извините. Я думал, это будет весело, а это просто противно.

— Ты разжалован до салаги! — заорал ему вслед Асмодей.

Но Гелал даже не обернулся. Он молча ушел в темноту и там, кажется, растворился в воздухе.

После его ухода демолорд и Князь Тьмы совсем загрустили. Их лица стали такими кислыми и огорченными, что Лахдже парадоксальным образом стало их жаль. Они выглядели избалованными детишками, на которых внезапно накричала маменька.

— Лахджа, ты портишь все, к чему прикасаешься, — процедил Хальтрекарок, с трудом выбираясь из кресла. — Настроение упало… Ты распространяешь вокруг себя только зло…

Лахджа хотела было возмутиться, но осеклась, потому что если продолжать этот спор, Хальтрекарока может прорвать, и он наговорит лишнего, а то и что-нибудь сделает. Что-нибудь непоправимое.

Сейчас же… он пришел в нужное состояние. Им с Асмодеем больше неинтересен этот розыгрыш, но при этом они не взбесились, а просто приуныли. Словно кто-то ткнул их булавкой, и из них медленно выходит воздух.

— Стало скучно, — сказал Асмодей, исподлобья глядя на Лахджу. — Я ухожу.

— Я тоже, — сложил пальцы щепотью Хальтрекарок. — Хальтрекарок и Асмодей уходят… но однажды мы еще напомним о себе.

И в следующий миг оба растворились в воздухе, оставив только продавленные кресла, гору пустых бутылок, лужу блевотины под столом и рассыпанные на ковре чипсы.

— Телепортационный луч? — мрачно спросил папа.

— Он самый, — кивнула Лахджа, напряженно размышляя.

Ей с родителями предстоял трудный разговор.

— Это было… это было… — ошарашенно смотрел на разгромленную столовую папа. Он крутил в руках пустую бутылку из-под элитной текилы. — Я… я понимаю, почему вы развелись…

— Он правда тебя бил? — в ужасе спросила мама.

— Да, — коротко ответила Лахджа. — Я не хотела вам говорить.

— Сильно?!

— Да, — дрогнул голос Лахджи, когда мама заключила ее в объятия.

Папа качал головой. Его представления о цивилизованных инопланетянах сильно пошатнулись.

Глава 16

Майно Дегатти поставил тройное «й». Конец раздела… и, в общем-то, конец всей монографии. Он дописал. Подытожил. Вывел заключение. Сегодня Бриллиантовый Крокодил, последний день весны, и сегодня он официально закончил величайший труд своей жизни.