Семья врага

Тру руками уставшие глаза. Что за жизнь? Даже не напиться.

Подхватываю собравшегося улизнуть Оскара и вжимаюсь носом в его шерсть на загривке.

–Звереныш ты плюшевый…

Кот стойко терпит мой прилив любви, готовясь в первый попавшийся момент газануть на свой любимый диван. Я глажу его пушистую шубу.

–Вот и скажи мне, – разворачиваю кота к себе мордой, – нафига нам с тобой холостякам эти хоромы?

–Мяаааау! – Отвечает мне он.

–Ну что мяу? – Вздыхаю и обвожу взглядом квартиру.

Трешка под сотню квадратов. Когда покупал, думал женюсь быстро. Женщин в столице разве мало? Оказалось, что мало. А так, чтобы прям все совпало: и чувства, и голова, и взгляды на жизнь – вообще нет. Потому только кухню и гостиную сделал. Остальные две комнаты так и стоят в чистовой отделке. Да и работа у меня не подарок. Бабы хотят, чтобы постоянно рядом был, а этого я им дать не могу.

Мои душевные терзания прерывает звонок.

–Алло, товарищ майор, – слышу в трубке взволнованный голос дежурного по изолятору. – У нас тут ЧП с Морозовым. Вернитесь, пожалуйста…

Смотрю на часы. Одиннадцать. Кажется, ещё и не посплю.

–Еду, – отвечаю и кладу трубку.

Пока заезжаю на заправку за бутербродом и кофе, перебираю в голове тысячу вариантов случившегося. Ну что там могло быть? Подрался? Опять требует другого адвоката и пересмотра дела?

Мда… вот взялся же скот на мою голову!

Но уже на КПП, увидев скорую, я понимаю, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

–Я ужин принес, а он лежит, – заикаясь, объясняет мне конвойный.

–Долбаный ты… твою девизию! – Осознаю степень свалившегося на голову геморроя и осматриваю помещение, кишащее возбужденными коллегами.

Людмила Ивановна из интенсивной терапии объясняет мне, что на лицо обычный несчастный случай. Аллергическая реакция с отеком. Никакого криминала. Повезло, что жив остался.

Но мы с начальником изолятора все равно собираем объяснительные. Иначе прокуратура нас растерзает. В понедельник отправка в колонию, а у нас осужденный в больничку отъехал. Сказка! Сука!

–От чего его накрыло то? Что жрал?

–Да все по меню, наверное, – лепечет дежурный. – Я ж только заступил. На обеде не был.

Начальник изолятора уходит трясти кухонных работников и фельдшера. Я остаюсь отправлять Морозова в госпиталь. В себя гаденыш не приходит!

–Когда очухается? – Спрашиваю молодую девчонку, что грузит подозреваемого на носилки.

Та смеряет меня либеральным взглядом.

–Даже в себя человеку не даёте прийти. Посадить не терпится?

Хмыкаю.

–Нет, мы его специально отравили, потому что мест нет.

Она моего юмора не оценивает. Поджимает губы и фыркает. Ничего, привыкнет. Новенькая на нашей подшефной «карете». Здесь мягкие стены и бронированные окна. Все двери имеют автоматические замки. Сколько из нее было попыток побега – не сосчитать.

Разрулив все вопросы по госпитализации, возвращаюсь в кабинет и для проформы звоню ещё и морозовскому адвокату. Он ожидаемо не берет трубку. Ничего, в обед сам появится.

Уже даже на пытаясь ехать домой, ложусь спать в кабинете и ставлю будильник на восемь. День предстоит мразный.

Конечно, начальство меня песочит по полной программе. Сначала полкан, а после – генерал. Чтобы теперь самим не попасть под проверку СЭС, нужно кого-то уволить и наказать. Очень у нас не любят подобные незапланированные движения. Ещё и госпиталь добивает ситуацию, сообщая, что сам Морозов не дышит.

Дождавшись девяти утра, набираю жену этого гаденыша. Не по телефону же подобные новости сообщать.

Выписываю на ее имя пропуск и жду, опять чувствуя в груди странное, абсолютно неуместное возбуждение, как перед свиданием.

Даже сидеть не выходит. Постоянно брожу по кабинету.

Нужно выбросить чужую женщину из головы и жить дальше.

Да, твою мать! Я каждый раз даю себе этот зарок. И ничерта не выходит!

Курю в окно четвертую сигарету подряд, когда Юля появляется во дворе здания и проходит КПП.

Маленькая, вся сжавшаяся от холода, неловкая, в коротенькой курточке… Мне почему-то кажется, что женщина такой внешности, как у Юли, должна вести себя совершенно иначе. И хочется, хочется до безумия дать ей то, чего никогда не давал ей урод-муж.

Вот прямо сейчас отключить память, чтобы она не видела во мне монстра и заставить начать жизнь заново. Вместе с собой, конечно…

–Здравствуйте, – стучит и заглядывает Юля ко мне в кабинет. – Вы меня вызывали?

–Да, Юлия Александровна, проходите.

Глава 3.

Юля

–Я могу его увидеть? – Спрашиваю, едва сдерживая слезы.

–Нет, – качает головой Колосов и напряженно поджимает губы. – Это запрещено. Лучше вспомните на что у вашего мужа из перечисленных продуктов могла быть аллергия.

Тупо смотрю на листок с распечатанным меню. Этим можно наесться? Каша перловая, батон, суп гречневый, гуляш… Да мужу это было на один присест!

–Не понимаю на что тут может быть аллергия… – возвращаю листок.

–Вот и я не понимаю! – Как-то слишком патетично разводит руками Колосов. – А потому, не идет у меня эта история из головы.

–Ну пожалуйста, – снова вцепляюсь я в него. – Разрешите мне увидеть мужа. Разве не существует каких-то исключений? Мне может в этом помочь адвокат?