Семья взаймы

– Слушаю, Антон Витальевич, – отвечаю начальнику.

– Ермакова, звоню сообщить, что ты уволена.

– А… Можно узнать причину? Я наглядно продемонстрировала медикам наше оборудование. Они все слышали и видели. Если бы вы там были, Антон Витальевич, то…

– Этот вопрос не обсуждается, Дана, – смягчается он. – На твое место предложили другую кандидатуру. Я – всего лишь исполнитель, ты же понимаешь?

– Уж, не Любовь Орловская займет мое место? А, Антон Витальевич?

– Я не могу назвать имя.

– Да ладно вам? Серьезно? Вам же мой муж только что звонил, да? А вы знаете, что он меня выгнал из дома? Я стою посередине улицы с чемоданом.

– Прости, Дана. И… Удачи тебе. Я там на карту тебе кинул немного, вроде как отступные.

Отступные… Это теперь так называется? Слезы одни, а не отступные. Мы Любке блузку покупали за более высокую стоимость.

Сажусь на лавку, не понимая, куда идти. Расстегиваю молнию чемодана и вынимаю куртку. Так-то лучше… Листаю объявления с предложениями по аренде квартир, добавляя в избранное… приемлемые. На приличную квартиру у меня денег нет… В прошлом месяце Андрей уговорил мену потратить зарплату на покупку нового спиннинга, так что отложить не удалось… В позапрошлом я оплатила траты на пребывание в клинике его мамы… Может, ей позвонить? Или… Нет, моя мама сама всю жизнь в любовницах ходит – вряд ли она меня поймет. Еще и посоветует за мужа держаться, на коленях перед ним ползать и прощение просить… Только за что? Я не навязывалась. Замуж за него не просилась – он сам позвал…

Мне казалось, у нас любовь. Интересно, сколько бы еще времени я пребывала в неведении? Долго они собирались трепать мне нервы? Врать за спиной?

Ловлю себя на мысли, что прямо сейчас мне спокойно… Завтра будет страшный отходняк – слезы, осознание, боль потери… А сейчас я все еще в шоке. До конца не понимаю, что произошло? Он ведь так и не сказал о причине… Почему Люба? Мы ведь такие разные… Я едва ли метр шестьдесят три, а она ростом, как модель. Я – жгучая брюнетка, а Люба – перманентная блондинка… Наверное, она человек хороший? А я так… Ничтожество, или как он там сказал? И еще ни на что не способна…

За шесть лет брака я не смогла родить Андрею… Лечилась, пила чертовые таблетки, пытаясь нормализовать уровень гормонов в крови. Ничего не получалось… Я так обиделась на медицину, что уволилась с работы. По образованию я медицинская сестра, а по призванию… Сказать страшно – менеджер по продажам систем видеоконтроля.

И Андрей там работает – заместителем директора. А с недавнего времени и Люба – моими стараниями…

Подруга ведь. Почему бы не помочь несчастной девушке жить лучше? В крупной, сетевой фирме тогда не хватало специалистов. Я и помогла ей устроиться… Люба всю жизнь воспитателем в детском саду работала за копейки… А тут – свой кабинет и новые знакомства. Наверное, тогда она и начала подбивать клинья к Андрею? Или он к ней, неважно…

Усилием воли прогоняю дурные мысли и звоню по объявлению. Одна квартира уже сдана, вторая забронирована… Может, хостел? Хотя бы сегодня? К маме точно не поеду – не желаю видеть ее любовника. Прямо сейчас он врет жене, утверждая, что находится в командировке. А сам в это время с мамой… Не понимаю я ее… Может, это судьба? Проклятие или кара? За что, ума не приложу? Самое ужасное, что ее все устраивает.

Пялюсь в экран смартфона и ступаю в черные, прохладные объятия питерской арки. Успеваю сделать лишь пару шагов – из-за угла вылетает красный автомобиль с включенными фарами. Меня ослепляет и отбрасывает к стене. А потом живот пронзает острая, внезапно разлившаяся в животе боль…

Я царапаю асфальт, пытаясь подняться. Облизываю сухие губы, чувствуя во рту привкус крови. Голова кружится, перед глазами мелькают черные мушки, а в животе нестерпимо болит…

– Игореша, что делать? – словно сквозь вату слышу визгливый женский голос. – Кажется, я ее убила… Мамочки, я не хочу в тюрьму.

– Садись за руль, и валим, – тихонько отвечает мужской голос. – Камер здесь отродясь не было.

Они так и делают. Оставляют меня лежать в луже и уезжают. Удар пришелся по животу и боковой части тела. Бедро болит меньше, а вот живот… И номеров я не запомнила – лишь голоса и цвет машины. И имя мужчины, сопровождающего сбившую меня даму. Сознание стремительно покидает меня. Проваливаюсь в черноту, потом снова выплываю. Не понимаю, сколько проходит времени – кажется, вечность… Мне до ужаса холодно и мокро. Люди проходят мимо, брезгливо посматривая на меня. Наверное, думают, что я наркоманка?

– Деточка, как же ты так? Пьяная? – наконец, какая-то бабуля склоняется надо мной, окидывая сочувственным взглядом.

– Нет. Меня сбила машина. Вызовите, пожалуйста, скорую… Очень болит живот.

– Да ты вся в синяках. И голова в крови. Зовут тебя как? Может, маме позвонить или мужу? Ты только скажи.

– Скорую… Ермакова Дана Алексеевна. Двадцать семь лет. Паспорт… Достаньте в сумочке. И… Спасибо вам огромное.