Семья Зитаров, том 1

И вот однажды местная полиция и командир кавалерийского полка получили анонимные письма, в которых описывались похождения Вилмы. Несколькими днями позже около дома Микелиса Галдыня появился патруль и устроил засаду. Вместе с Вилмой попался молодой унтер, кавалер двух георгиевских крестов. Унтер за самовольную отлучку из эскадрона получил арест, а Вилме было предложено срочно собираться в Ростов-на-Дону. Не помогли ни слезы, ни мольбы, ни обещания исправиться: военному начальству незнакомо было чувство жалости. Вилму по этапу отправили в Ригу. Продержав ее там несколько дней, пока не собралась партия подлежащих высылке женщин, молодую солдатскую жену вместе с завзятыми проститутками посадили в поезд и отправили на чужбину, навстречу неведомой судьбе.

Эрнест Зитар отомстил за нанесенное ему оскорбление. Теперь он мог жить спокойно.

Высылка Вилмы сильно встревожила всю округу. Это послужило как бы предупреждением остальным женщинам. Капитан Зитар строго-настрого приказал, чтобы в его доме не появлялся ни один военный, независимо от его чина и ранга. Ведь могло случиться, что и Эльзу постигла бы судьба Вилмы.

Оставшись без подруги, Эльза некоторое время жила совсем скромно. Негде стало проводить время по вечерам. После отъезда Пантелеймонова Эльза еще не нашла себе поклонника. Опускаться до нижних чинов ей не хотелось, а завести знакомство с другим офицером было не легко. Чтобы чем-то заполнить свою жизнь, Эльза возобновила переписку с Волдисом Гандрисом. Штурман, одетый в форму с блестящими нашивками на рукавах и с позолоченными дубовыми листьями на фуражке, выглядел ничуть не хуже армейских офицеров. Но он был далеко отсюда, за лесами и морями, а Эльза Зитар не принадлежала к числу женщин, которым нравится роль Сольвейг[34].

3

У корчмаря Мартына дела шли блестяще. Он расширил свое торговое предприятие, взял новый патент и рядом с корчмой открыл лавку колониальных товаров. Пивоваренное производство оказалось настолько доходным, что капитал Мартына рос не по дням, а по часам, и человек с коммерческим направлением ума мог уже подумывать о том, чтобы поместить сбережения в новые выгодные предприятия. Еще с прошлой зимы в округе стали ощущать нехватку керосина и сахара, и чем ближе к Риге, тем эта нехватка чувствовалась сильнее. Мартын купил вторую лошадь, нанял работника и каждую неделю отправлялся за керосином на север Видземе. Там его еще можно было добывать целыми бочками. Эти поездки приносили хороший доход. Здесь, у себя, Мартын назначал любую цену, и у людей не было выхода: в керосине нуждались все.

Но Мартын не успокоился на этом, его энергия требовала разносторонней деятельности. Он начал скупать у солдат казенное имущество: одежду, обувь, белье. За смехотворную цену ему приносили сапоги военного образца, ватные брюки, гимнастерки, овчинные полушубки. Следовало только вытравить клеймо полка — и товар готов для продажи на рынке. Часть Мартын продавал во время поездок за керосином, часть раскупали жители побережья, но главным образом он поставлял товар знакомым старьевщикам в Ригу.

Когда в имении обосновалась интендантская служба дивизии, Мартын познакомился с каптенармусами, и ему уже не приходилось покупать одежду поштучно. Казенное имущество возами проходило через руки корчмаря, от спекулятивных операций он еще больше округлился и заменил старую мебель новой. Но ему все было мало. Чем больше увеличивался капитал, тем сильнее разгорался аппетит. Должно было произойти нечто, что дало бы возможность развернуться таланту Мартына.

И это нечто произошло. Оно пришло с громом пушек, заревом пожаров над курземской равниной; пришло со стонами, слезами и разорением изгнанного из родных мест народа. Июль 1915 года предоставил Мартыну Зитару такие широкие возможности наживы, о каких он и мечтать не смел. Курземе зашевелилась. Словно большое половодье, хлынули по всем дорогам и полям потоки беженцев. От земгальских равнин, от берегов Абавы и Венты началось новое великое переселение народов[35]. К востоку и северу, к даугавским переправам двинулись необозримые вереницы подвод и пешеходов. У переправ в ожидании очереди выросли громадные таборы. Рев скота, ржанье лошадей, лязг оружия и людское горе слились в общий стон, отозвавшийся во всей Видземе. Он донесся через Ригу до северной части Латвии и коснулся слуха Мартына Зитара. И этот мрачный сигнал пробудил новые надежды в душе предприимчивого дельца.

Он немедленно запряг лошадей, набил кошелек бумажными деньгами и, забрав с собой работника, поспешил в Ригу, навстречу караванам беженцев. Днем и ночью непрерывный грохот сотрясал мосты через Даугаву, по которым, словно по громадным артериям, на мирные поля Видземе изливались потоки крови тяжело раненной Курземе. Среди беженцев было много беспомощных: дети, старики, одинокие женщины, оставшиеся без мужей, растерянные, впавшие в отчаяние люди не знали, куда деваться и что делать со скотом и вещами.