Семья Зитаров. Том 1

— Жалуйся, Джонит, капитан тебя ждет, только поскорей, поскорей…

Спотыкаясь, скорее благодаря толчкам Ингуса, чем своим силам, Джонит, наконец, добрался до палубы. Каждый упущенный миг мог стоить жизни, сидящие в шлюпках уже начали возмущаться, а Волдис Гандрис и Зирнис; пользуясь задержкой, погрузили в свою шлюпку несколько мешков с галетами и вином, в спешке оставленных на палубе.

Навстречу Джониту протянулось множество рук, его силой втащили в шлюпку, и сразу же завизжали блоки. Шлюпка, в которой находились Волдис и Зирнис, уже отошла от «Пинеги» на расстояние нескольких десятков сажен, когда вторая отдала концы и оттолкнулась от борта парохода. Матросы навалились на весла, и лодки, обогнув корму «Пинеги», стали быстро удаляться от парохода. Еще минута, сорок, двадцать секунд… Шлюпки с людьми находились саженях в пятидесяти от обреченного на гибель парохода, когда в назначенное время от подводной лодки отделился тонкий продолговатый предмет и как стрела помчался по волнам в сторону «Пинеги». Большой пароход стоял, словно на якоре, спокойно ожидая своей участи. Тихо полоскался флаг, обвеваясь вокруг мачты, дымила труба, и в вечерних сумерках поблескивала медная обшивка на головке компаса и телеграфной трубе капитанского мостика. В последнюю минуту на конце трубы заревел пар: котлы были сильно нагреты, и после остановки машин пар продолжал подниматься сам собой. Отчасти это была заслуга Джонита, и теперь получилось, что он последним выпустил пар из «Пинеги». Но уж больше Джониту никогда не пришлось выпускать лишний пар из котлов в гудок.

Раздался оглушительный взрыв. У борта «Пинеги», посередине корпуса, взлетел в воздух громадный водяной столб, и раненое судно стало медленно крениться набок. За первым взрывом последовал второй, внутри парохода. Это взорвались котлы, и пароход разломился надвое. Вода закружилась огромными воронками, море словно закипело в этом месте — и «Пинеги» не стало. Над поверхностью воды задержалось лишь маленькое облако дыма, последний вздох топок, не пожелавший пойти на дно вместе с ними. Странно было видеть этот гонимый ветром клубок дыма, который тянулся на юг, прижавшись к самым гребням волн, словно стадо уток, спешащих вечером в тихую озерную заводь.

Приближалась ночь. Две шлюпки шли по направлению к югу.

3

В каждой шлюпке находилось по пятнадцати человек, бочка затхлой пресной воды и несколько ящиков с галетами, в которых от долгого лежания завелись черви. Этот запас должен находиться в каждой спасательной шлюпке и, согласно морским законам, время от времени обновляться. Перед каждым новым рейсом полагается менять питьевую воду, проверять, в каком состоянии шлюпки и исправно ли действуют спускные приспособления. Но так как всякое судно гибнет только один раз и пользоваться спасательными средствами команде судна тоже приходится только однажды, то загруженные повседневной работой моряки зачастую забывают проверить шлюпки и обновить запасы провианта. Галеты лежат годами, вода в бочонках становится затхлой, шлюпки рассыхаются и пропускают воду, и когда, наконец, наступает роковой момент — все оказывается никуда не годным. Штурманы обвиняют во всем капитана, капитан — штурманов, а команда — администрацию. Виновны все и никто.

Судовой плотник, сидевший в одной шлюпке с Волдисом, получил возможность услышать в свой адрес много неприятного, так как в шлюпке была настолько сильная течь, что воду едва успевали вычерпывать. Чтобы как-нибудь задержать течь, плотник нащипал пакли из куска старого каната и законопатил самые большие щели. В этой шлюпке меньше жаловались на испорченный провиант, потому что Волдис захватил несколько ящиков со свежими продуктами из запасов Кампе. Зато возмущение пассажиров второй шлюпки было безграничным, когда вместо воды они обнаружили в бочонке зловонную жидкость, а в ящиках — червивые галеты. Течь в их шлюпке оказалась незначительной, так как шлюпкой пользовались в портах и на рейдах и за ней больше следили.

Чтобы лодки не потеряли друг друга из виду, зажгли фонари и прикрепили их к мачтам. Парусов не поднимали из-за глубокой осадки шлюпок — сильный порыв ветра мог их опрокинуть.

Под вечер у Белдава с Ингусом возник спор из-за курса, которым должны следовать шлюпки. Белдав настаивал на том, что нужно уклоняться еще дальше на запад, так как все суда, узнав о нападении подводных лодок, будут держаться мористее… А Ингус считал, что им не следует слишком сильно уклоняться на запад — никому неохота попадать в Гренландию. Он советовал попробовать добраться до берегов Норвегии. Если шторм не усилится, то они за два дня доберутся до берега, скитаясь же по морю наудачу, они могут неделями не встретить ни одного судна. Белдав очень хорошо понимал преимущества этого плана, но из чистого упрямства не хотел признаться, что юноша сообразительнее его. Поэтому направление осталось прежним.