Семидесятые (Записки максималиста)

Спад политической протестантской мысли в стране совершенно явственен. Одних посадили в тюрьмы, иных - в сумасшедшие дома, а остальные примолкли. Процесс спада стремителен. Можно даже сказать, что поток протестующих интеллектуалов разделился и распался на два направления. Первое - еврейский национализм с конечной целью эмигрировать. Второе - религиозные искания. Верные протестантизму тоже перешли на легальное, подчеркнуто легальное положение (Сахаров и др.). В чем причина быстрого крушения протестантизма? Конечно, не только в жестоких репрессиях. Еще недавно репрессии выявляли все новых и новых борцов. Очевидно, дело в том, что протестующая интеллигенция очень быстро (значительно быстрее людей 60-70 годов XIX века) поняла, что представляет собой тот народ, за который она приготовилась сложить свои головы. Низкий нравственный уровень мужика прошлого века Эверест по сравнению с современным мещанином города и деревни. Интеллигенту остается искать близких по духу людей для какой-то духовной близости во имя спасения души. Эта близость возникает нынче либо на национальной основе (у татар Крыма, евреев, в национальных республиках), или на основе религиозной. Выпущенный из лагеря досрочно борец за социальную правду Андрей Синявский ныне углублен в сугубо религиозные проблемы. Религиозные искания проникают в мир ученых и писателей. И националисты, и люди религии отталкивают от себя обязательства быть глашатаями общественной истины ради борьбы за истину личную. Общество, в котором происходит такое массовое крушение идеалов интеллигентского протеста, неизбежно придет к дальнейшему духовному обнищанию, к нравственному краху. Пастыри, бросающие стадо, в отчаянии перед тем, что скоты слишком глупы, обрекают свое стадо на гибель в зубах хищников. Дойдут волчьи зубы и до пастырей, сколько бы они ни изображали "частных лиц", не имеющих никакого отношения к общественным вопросам.

30 июня

Газеты вышли с сообщениями на первой странице о том, что космонавты с корабля Союз-II чувствуют себя хорошо. А радио уже известило об их гибели. Мы не поспеваем за временем... Время иронизирует, время смеется над нами. Люди убиты, а тысячи ротационных машин продолжают набирать поздравительные заголовки...

Дочитал "Самопознание" Бердяева ("Опыт философской автобиографии"). Книга очень значительная. Кроме огромного исторически-познавательного и философско-познавательного материала, она послужит мне источником для книги о Войно-Ясенецком. И Бердяев, и В-Я. - оба аристократы по происхождению, оба демократы по убеждениям. (Они даже уроженцы Киева и ровесники.) Их реакция на революцию, Гражданскую войну и первые годы советской власти, очевидно, очень близка. Там, где мне не будет хватать данных о взглядах В-Я., я буду как возможный, весьма возможный адекват, приводить высказывания Бердяева. Конечно, характеры у них разные, но вера в изначальную свободу личности, высокое чувство достоинства и искренняя вера в Бога, очень их сближает. По существу, они оба эмигрировали: Бердяев был выслан в 1922 году, а В-Я. обратился во внутреннюю эмиграцию, постригшись в монахи летом 1921 года. И оба этого не хотели.

9 июля

Вестибюль Центрального дома литераторов. Много некрологов. За несколько дней умерли Геннадий Фиш, Константин Лапин и Линьков. Костя Лапин (51 год) высокий, красивый и добрый человек, бросился с Крымского моста в воду. Причиной самоубийства называют семейные трудности и неприятности (приемная дочь родила двух детей без мужа и забеременела в третий раз). Другой бы выгнал шлюху на улицу, а добряк Костя тянул, тянул, вот и надорвался. Но как бы ни плохи были дела в семье, главная беда была в том, что он просто не мог прокормить семью, как не может прокормить ее сегодня большинство честных и талантливых литераторов.

Начал большой очерк об академике-селекционере А. Мазлумове - "Сладкое и горькое". Хочу выбросить из души, из ума всякого внутреннего редактора. Надо преодолеть страх перед тем, что скажет редактор и что скажет герой. Это очень трудно, но без этого очерк превращается в мусор. Надо тренировать себя в преодолении страха.

10 июля

Мой двоюродный брат - житель Свердловска, искусствовед (так и хочется добавить по известному анекдоту - "в штатском").

- Ты ведешь дневник? Но ведь это опасно...

Его мечта (неосуществленная) быть доктором технических наук, копаться со своими "железками" и ни к чему "этому" не быть причастным. Голубая мечта так называемого порядочного мещанина. Увы, тоже неосуществимая. "Это" лезет отовсюду, оно - везде.

14 июля

Очень скверное настроение. Чувство, близкое к состоянию человека, которого душат. Перебрал бумаги в столе: отказы, отказы. Последнее полугодие - время полного застоя в моих литературных делах. Ничто не печатается, не разрешается. В кино, в трех газетах; в издательстве, в нескольких журналах лежат без движения мои сочинения, заявки. Последнее прибежище - Детиздат. Переиздание однотомника в будущем году кажется на этом фоне почти фантастическим. Балансирую на пределе возможностей, то одалживаю, то отдаю и снова одалживаю.