Семинар с Бетти Элис Эриксон: новые уроки гипноза

Однажды я гостила у брата. И вот рано утром, когда я спала, в гостиной стали играть дети — много маленьких детей пяти, шести, семи лет. И одна маленькая девочка упала, ушибла коленку и расплакалась. Я подумала, что, наверное, придется вставать, но решила немного подождать. В это время я услышала, как восьмилетний ребенок сказал: «Кому больно, кто ушибся, переходите в тот угол гостиной и вам станет не больно». Это великолепный пример закрытой связки. Человеческое общение устроено таким образом, что если мы исполняем половину какого-либо условия, то автоматически соглашаемся на выполнение второй половины. Конечно, девочка могла отказаться переходить в тот угол гостиной, сказать, что ей это не поможет. Но это в каком-то смысле противоречит правилам человеческого общения.

Второй пример описан в литературе. В эриксоновской терапии вы начинаете с наиболее простой проблемы и постепенно забираетесь в глубину. Вы идете все глубже и глубже, встречая наиболее скрытые причины. Папа часто сравнивал терапию с вылупляющимся цыпленком. Сначала он делает в скорлупе первую маленькую трещинку своим клювиком, потом еще и еще, потом открывается скорлупа и цыпленок выходит. Никогда нельзя узнать, на каком клевке распадется скорлупа. И каждый фермер знает, что если переусердствовать, помогая цыпленку избавляться от скорлупы, он может умереть. Поэтому терапевт должен позволить пациенту в максимальной степени оставаться независимым.

Однажды к папе привели девочку 14-15 лет. Как часто бывает с подростками, она почему-то решила, что ее ступни невероятно огромные и уродливой формы. Она закрывалась в комнате и отказывалась выйти, потому что все увидят ее уродливые ноги. Неизвестно, с чем ассоциировались у девочки ее ноги — с физическим развитием, которое ее в это время пугало, с тем, что она взрослеет и скоро придется оставить родительский дом или, например, с будущим материнством. На поверхности был страх: «Ноги уродливые, меня никто никогда не полюбит, умру старой девой». Можно было работать разными способами. Эриксон начал сверху. Он заставил ее с самого начала принять о себе некоторую положительную информацию. Он «случайно» сильно наступил ей на ногу. Выглядело это так. Сидит эта девушка со своими уродливыми ногами, «на которой никто не женится». Отец проходит и наступает ей на ногу. Она в испуге и удивлении отпрянула к спинке стула и ждет, что будет дальше, по крайней мере, рассчитывая на извинения. Состояние ожидания у пациента всегда наилучшее для небольшой интервенции. Отец, посмотрев ей в глаза, сказал: «Если ты дорастишь свои ступни до такого размера, что мужчина их заметит, он никогда на них не наступит». У нее был два выхода: принять к сведению высказанное мужчиной мнение о том, что ноги у нее небольшие, или сказать: «Вы мне на ногу наступили!». Но по правилам человеческого общения мы обычно этого не делаем. А хорошо воспитанная молоденькая девушка никогда не скажет пожилому джентльмену с палочкой: «Эй, вы, смотрите, куда идете!» Так что остался единственный путь. И на этом ее терапия была завершена.

Иногда люди спрашивают, сколько времени занимает терапия. Эриксон в ответ на это, как всегда, рассказывал историю. Во времена его молодости в их городе жил парень по имени Джо, который постоянно попадал в исправительные заведения и, не успев выйти из тюрьмы, снова совершал что-то такое, за что оказывался под судом и затем в тюрьме. Все были уверены, что в тюрьме он и закончит свою жизнь. Однажды он спросил очень красивую девушку, пойдет ли она с ним на танцы. Она ответила: «Да, если ты джентльмен!» Он сказал: «Я буду джентльменом!» И стал им. И это была единственная терапевтическая помощь, оказанная Джо.

Детско-родительские отношения

Вопрос из зала: Я бы хотел узнать, существуют ли методы работы с родителями тех детей, которые не получают безусловную любовь?

Бетти: Обычно в работе я сталкиваюсь со взрослым человеком, а не с его родителями. Я даже не могу вспомнить случая, чтобы в моем кабинете был хотя бы один родитель, представлявший эту проблему. Конечно, я очень много работаю с людьми, которые не способны на такую любовь. Родительская любовь, даже тогда, когда она не идеальна, — невероятно мощный крючок.

Один из моих пациентов по имени Эндрю может с полным основанием сказать, что его детство не задалось. У него есть сын Питер, которого он очень любит и хочет быть ему хорошим отцом.

Я предложила ему следующее. Они с сыном уходят в кабинет, смотрят телевизор, едят поп-корн — в общем, ведут себя как приятели. Женщин туда не пускают, это мальчишник. Это бывает раз в месяц. В конце такого вечера Эндрю говорит себе: «Это за того маленького Эндрю, у которого не было такого отца». Первые раза два ему было очень сложно это сделать, казалось, что глупо тратить время на такие пустяки. Я сказала: «Не хотите делать это для себя — сделайте для меня!» Он согласился.

Даже после первого раза он признался, что ему было приятно. Таким образом, он излечивал себя через своего ребенка.