Семиовражье часть 2. Крестовый поход начинается в полночь

-Где мои ноги? Были бы они со мной сейчас… Честно признаюсь, даже не думал, как тяжело быть инвалидом. Гораздо лучше, если ракета попадает в голову – вспышка света и тебя нету. Ни мучений, ни чего – вся эта дрянь, именуемая миром, исчезает.

Шиншилла наклонилась к нему и иронично посмотрела в глаза

- Когда наденешь протезы, мир снова будет тебе родным домом. И мучения твои будут только с батарейками – они немало стоят сейчас, после войны.

Джакар привлек к себе женщину и обнял, лаская.

Шиншилла оторвалась от него и встала.

- Сначала обещанное.

Она легко вскочила на стол и начала танцевать, снимая свое платье покрытое блестками. Платье поднималось, показывая полные бедра, красные трусики и пупок с вколотым бриллиантом.

Без платья Шиншилла была очень привлекательна. Большие тугие груди, тонкая талия и полные, плотные бедра. Шиншилла танцевала, поворачиваясь к нему своими прелестями, но он, искушенный балийскими танцовщицами заметил, что танцовщица Шиншилла средняя, и весь эффект воздействия получается от ее тела, сохранившего гибкость, пышного и в то же время стройного, попросту говоря желанного.

Джакар протянул руку и гладил бархатистую кожу ее ноги, смотря, как она медленно снимает трусики. Он давненько не был с женщиной, с того самого момента, когда Аджена вышла утром из дома и была убита им, и не мог дольше ждать, просто смотря. Шиншилла повернулась к нему задом, предоставив Джакару самому завершить раздевание. Сняв с нее трусики, он поднял ее и посадил на себя. Шиншилла сняла обрывки его штанов и наделась на его член. Джакар впервые за эти дни почувствовал приятное, а не побои и ранения.

Шиншилла ритмично двигалась, закрыв глаза и закинув голову, Джакар бешено разминал и рвал в приступе плотской любви ее плотную грудь. Он забыл обо всем на свете, наслаждаясь близостью с женщиной, ее послушным телом.

Джакар кончил в нее, а Шиншилла билась на его члене, издавая сладострастные звуки и впившись ему в плечи пальцами. Наконец и она бессильно упала на него. Джакар гладил её мягкие волосы, перебирал их и, подняв ее голову, поцеловал в губы. Шиншилла ответила, и акт плотской любви начался снова.

Джакар в изнеможении заснул, Шиншилла положила ему голову на плечо, и рукой требовала его внимания. Ей явно хотелось еще, но Джакар, удовлетворив сексуальное желание, почувствовал всю усталость и боль ран. Он просто обнял Шиншиллу и уснул, и спал, видя цветные сны.

Сны наяву.

Он проснулся от холода. Вокруг были белые стены, резкий свет бил сквозь забранное решеткой окно. Попытался пошевельнуть руками, но не смог этого сделать – они были связаны длинными рукавами. Голова гудела и горела, в глазах двоилось. Он поднял голову – его тело было одето в длинный балахон, длинные рукава связаны между собой, а ноги привязаны к железной кровати. Ноги? Да, Джакар явственно видел и чувствовал свои ноги, мог пошевелить пальцами и немного подвигать ступней.

Он обернулся на сдавленный стон – у другой стены стояла такая же кровать с привязанным человеком, бьющимся в бесплодных попытках освободится. Присмотревшись, Джакар узнал аргонского радетеля. Тот пускал пену и издавал нечленораздельные звуки.

Он был в палате для буйных. Это было абсолютно ясно. Как он сюда попал, как у него оказались целыми ноги, как Аргонец оказался здесь – Джакар не понимал.

Дверь открылась и вошла врачиха. На ее белом халате явственно проступали брызги крови – это пугало Джакара, а Аргонец забился еще сильнее и завопил. Врачиха подошла ближе и бесцеремонно холодными пальцами растянула веки Джакара, осматривая его глаз. Он зло посмотрел на нее и опешил. Над ним склонилась Звента-Свентана, только волосы у нее были черные, а глаза ледяные.

Вот в чем дело! Понятно, чья это работа. Звента поступила по-брежневски, спрятав его и радетелей в какую-нибудь богом забытую психушку. А сейчас играет роль врачихи, хотя что у нее на уме – не ясно. Может хочет отравить, может что-то еще.