Семиовражье часть первая. Штурмовые отряды империи.

На «Медведе» заиграл горн, завыли сирены, и корабль с последними усилиями кончающегося хермисплюра поднялся с земли и, поворачивая башни в сторону противника, дал знак флоту – линкорам становиться в кильватер, крейсерам сближаться с противником. Но далеко не всем кораблям удалось подняться, большая часть оставшегося без горючего флота продолжала лежать на земле, и лишь некоторые из них поднимали пушки к уровню горизонта, где дымились трубы мазутных шагающих крепостей Канефлянии. Демирона с матом сорвал крышку аппарата связи и кричал через тысячи километров на север в генеральный штаб, задыхаясь от бессильной ярости.

- Где баржи? Сейчас мой флот накроют канефляне, мне будет нечем ответить, у меня только сорок орудий главного калибра. Мне немедленно нужен хермисплюр, иначе весь флот погибнет!!!

В генеральном штабу недоумевали, баржи давно должны были быть на месте. На поверку оказалось, что хермисплюр на оружейных складах Излучины сдетонировал при погрузке, и взлетел в воздух вместе с баржами, а склады Тринии оккупированы бандами повстанцев, недобитых во время последней войны и так же взорваны. Кай Джойстер немедленно послал транспортные стратопланы к складам в Проциане и Стеллурии, но величайшее сражение Шебрании уже начиналось – канефляне подошли на выстрел из пироксилинового орудия и открыли оглушительную канонаду по аргонскому флоту, который отвечал орудиями главного калибра линкоров «Медведь» и «Донна Магдалина» и сотней пироксилиновых орудий среднего калибра, установленных на устаревших эсминцах и крейсерах. С неба падали искорёженные горы металла. Джакар вступил в бой с воздушными силами противника. Под огненным смерчем падающих экранопланов, стратопланов и стратолётов лишившийся маневренности аргонский флот уже не метался, а стоял. На канефлянские залпы отвечало уже не более семи, десяти орудий главного калибра, а корабли, получая пробоины, горели всё больше и больше. Агония аргонского флота продолжалась бы недолго, продолжи канефляне подобный обстрел. Но их адмирал, видя беспомощность аргонских кораблей, прекратил обстрел и приказал идти на абордаж. Тысячи штурмовых платформ наполненных до отказа канефлянским, балийским и буймиэльцким десантом неслись к флоту.

Джакар Джойстер, видя творящееся на земле избиение, повёл стратопланы в решающую атаку. Они, гудя перегретыми турбинами, на бреющем полёте, ежесекундно неся потери, осыпали флот противника тяжёлыми бомбами и ракетами, посылали море осколочных бомб в сторону платформ, но и стратопланов с каждой минутой становилось всё меньше и меньше, и канефляне медленно продвигались к беспомощным кораблям.

Демирона, не теряя времени, приказал сгружать остатки хермисплюра в два боеспособных линкора – «Медведь» и «Донну Магдалину», которые вели непрерывный огонь по приближающимся баржам и платформам, а иногда посылали снаряд другой в виднеющийся на горизонте канефлянский боевой корабль. Пожары, охватившие «Медведь» не мешали кранам вручную, с помощью лебёдок принимать те крохи хермисплюра который отдавал флот, во имя своего спасения, надеясь только на чудо и на шестисотмиллиметровые орудия «Медведя» нагретые от беспрестанной пальбы по врагу. Не замечая взрывов на собственной палубе, канониры вручную, с помощью лебёдок, подавали двухтонные снаряды в жерла орудий. Подавали, нажимали пуск и снова подавали. Бешеная атака канефлянских барж и платформ, уже готовая увенчаться общим абордажем, не удалась – они были с большим уроном отбиты и отогнаны к своему флоту, а аргонцы готовились к отражению новой атаки и как манны небесной ждали подвоза хермисплюра из Аргонии, который единственный мог изменить ход сражения и повергнуть канефлян в прах. Стратопланы императора летали всё реже и менее плотно – чувствовалось, что им досталось в этом бою несладко, что и благодаря им канефляне были отбиты и вновь начали артиллерийский обстрел. От кораблей империи выстроились длинные цепочки, хермисплюр подавали в вёдрах корзинах и горшках, под излучением самого хермисплюра и под бешенными обстрелом канефлян. Матросы передавали хермисплюр, умирая от его излучения и зная, что спасение только в нём, да в залпах линкоров, сделанных с помощью него. «Донна Магдалина» и «Медведь» теперь уже ревели и свистели полным бортовым залпом и содрогались в ожидании очередной порции хермисплюра – очередной порции энергии. Огонь канефлянских шагающих крепостей превратил в обломки все надстройки линкоров и изрешетил их броню. Целились уже вручную, наводя прямой наводкой, на флагманы канефлянского флота – «Мисри» и «Каноптим». Оглушённые и контуженые командиры башен кричали только «Подавай» и «Залп» и не слышали собственного голоса, ориентируясь только по часам. Простые канониры, не видя, как загорелся «Мисри» и как в клочья разрывались несущиеся на аргонцев эсминцы, только крутили диски лебёдок и утопляли кнопку «пуск» в пульт, готовый расплавиться от перегрева.