Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

А после любовались крупными звездами, испытывая и трепет, и волнение. Земляне, что где-то там каждый из них откроет еще не один мир, который позвал их, выдав неограниченный кредит доверия, а инопланетяне, что где-то там остался дом, который скоро обретут. Галактика Млечный Путь, наполненная звездной пылью и темной материей, рассеивала звездный свет – и не каждый дом можно было рассмотреть. С Авдотьей Захаровной было так же легко, как, наверное, с собственной бабушкой. Она разбиралась не только в растениях – она разбиралась во всем. Даже Гоблин, будучи опытным наставником, коренной семиречинец, прибегал посоветоваться, в иных вопросах полагаясь на нее, как на самого себя.

Кроме того, она была провидица. Подбирая учеников, никогда не спешила. Редкий случай, чтобы ее избранник не прошел испытание. И при этом часто рисковала, тогда, как другие подбирали уже сформировавшиеся пары.

Но когда вернулись в академгородок – сумерки только-только начинались. Время в мирах Семиречья было не одинаковое. И сразу, пожелав друг другу спокойной ночи, отправились спать, чтобы не проспать начало экзамена. Следующий день предстоял волнительный. Особенно волновались гуманоиды. И всем им хотелось быстрее попасть домой и сообщить радостную весть – поступили! А пытаясь заснуть, каждый еще долго не мог сомкнуть глаз. Кирилл ворочался полночи – одеяло казалось колючим, и то холодно, то жарко, а то разные мысли лезли в голову, и когда выходил на балкон, кто-то да стоял уже там и вздыхал, как он, а титаны безмолвно взирали на них, не проявляя ни капли сострадания.

«Мы строим дом, мы строим до-о-ом…»

А дальше никак. Практика телепатического синхронного пения не давалась никому. Мало того, что в словах не было никакой рифмы, так еще голосовое воспроизведение каждый на своем становился сущим кошмаром. У кого-то это была последняя практика, для кого-то только ее начало. Профессор Кряжинский Игнат Раденович был неумолим

– Никто не выйдет отсюда живым, пока я не услышу созвучное: Слава, слава, Боже наш дом храни!

– Может мы сразу с последней строчки и начнем? – предложил кто-то.

– И не надо трясти хвостами, они вам не помощники – лучше шевелите извилинами! – издевался он, помахивая в такт рукой.

Репетировали третий день. Репетировали до полночи, собираясь у динов, понимая, что могут вообще лишиться каникул.

– Ну как можно такое спеть? – горестно восклицали те, чьи корабли вот-вот должны были прилететь или улететь, а кому-то уже пришлось отказаться от брони.

– Ну давайте попробуем сначала спеть вслух на каком-нибудь языке, а потом попробуем мысленно.

– Да не могу я это петь, что за хрень? – всклоченный Макс отбросил от себя текст, потоптавшись на листе ногами. – Это ни на одном языке не звучит! – он поднял лист, расправляя его. – проверяли же уже!

– В том-то и суть, – философски заметил Горгуль. – Нас пытаются научить думать синхронно. – Представьте галактические символы – мы думали нам их не осилить, но, когда разобрались, оказалось проще простого. Да, он может быть не так удобен, как тот алфавит, к которому мы привыкли, но он понятен всем. И на любой язык символы переведут одинаково.

– Кир, а как ты догадался? Помнишь, ты объяснял нам с Максом, что такое письменность?

– Не знаю… В голову прилетело… У меня тетя филолог – радуется каждому символу. Если бы не было письменности, она бы ее изобрела. Так что, для меня это было нетрудно…

– Послушайте, есть предложение, – Машка похлопала в ладоши, взяв руководство на себя. – Давайте на минуту забудем, кто мы и что мы, и дружно родим общегалактические символы… Ну, возьмите Авдотью Захаровну или Гоблина, или… – она покраснела, заметив, что профессор Игнат Раденович стоявший у окна и кормяший с руки голубя, обернулся и усмехнулся. – Извините…

– Нет, нет, продолжай… – махнул он рукой одобрительно. – Вы совершенно правы. Все мы открываем вам суть созвучно вашему восприятию. Именно это я и хотел бы от вас услышать. Вы, Марфа, идеально раскрыли содержание задания.

– Не называйте меня Марфой, лучше Машей, я привыкла, – Машка снова покраснела.

– Необоснованно отказываетесь от имени, оно красивое и древнее. Ваше имя означает жрицу самой Марены – «Мару хвалить». «Ф» пришло в русский язык с христианством и завоевателями, а коренное звучание этой буквы глухое «хв». Быть жрицей Смерти – знать демона смерти во всех его проявлениях. Посвященная в тайны бытия, открывающая причины видений, лжи и обмана. Я буду рад за тебя, когда ты примешь свое имя с должным почтением. Или Дарина, Дарья – подаренная. Итак… не будем терять время!

Польза от пения оказалась немалая. На следующий день слова шли от сердца и звучали тихо, но громко. И как-то в лад. Сначала промычали, потом попробовали использовать те или иные слова, а после обрушили свод громким, на разные голоса звучанием своего гимна уже на девять последующих лет.