Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Нет, не власть его манит, а страсть обладания раритетом, – усмехнулся кот. – Возьму, мол, на себя груз тяжкий, добуду мудрость великую, буду спасать малых детушек… А корни помыслов червями объедены.

– А я? – удивился Кирилл. – Я не напрашивался.

– А ты правильный, – ответил кот. – Не горяч, и не холоден, ничего святого в тебе нет и от зла далеко. Твои друзья не помышляют о высоком, а ты любопытен, один из многих, которые сокрушают железный посох пастырей. Хоть и без души, – посочувствовал он. – Нет у тебя ближней, закрыт ты с другой стороны.

Кирилл замешкался. Раз или два он спрашивал себя – какая она, душа? Будь она с горбом и весом трижды выше нормы, было бы и такую безопаснее прибрать к рукам, чтобы самого не прибрали. И понимал, что найти ее не сможет, если только приманить точно так же, как приманили через Мирославу Александра.

Услышать о смерти той, которая была предназначена лишь ему, он оказался не готов. Дыхание перехватило, и тьма, которая окружала со всех сторон, вдруг стала плотной и тяжелой.

– Без души? Как без души? – вскинулся он.

– Да на что она тебе? Главное, ушла с миром. Где ты видел, чтобы люди душу искали? Не дано им увидеть друг друга в сердце своем. Можно всю жизнь ждать ее и не дождаться. В твоем времени это единственная возможность остаться человеком, – кот нисколько не расстроился. – Наркотики, алкоголь, кодирование…

– Ну, знаешь! – Кирилл почувствовал боль утраты. – Это как… Смерть близкого родственника. И я теперь до смерти буду один?

– Отчего же? Женщин много. Но под душу не подкладывай, чтоб смерть себе не заказать.

– Это как? – покосился Кирилл на кота.

– Ну, – кот задумался. – Вот не было болезни у Александра, и человеком был. Да разве ж девушки не засматривались? И он хвостом крутил. Но помнил – там душа, на другом берегу, зла не желал, справедливость искал, и дико было ему поднять руку на женщину. Помнил: женщина – будущая мать, хранительница очага, чья-то любимая. А пришла беда, назвалась душою другая – и не видит, не слышит, не помнит. В уме желанный он, слезой умыт, да только тот, кто мертвую душу его миловал, сыт и мозгами думает, а не воловьим слухом, а он… живет в своем нарисованном мире.

– А-а… – Кирилл снова подумал о Мирославе.

– Восстановить семя брата – святое дело. Она как сестра тебе, но не кровная. Ты с братом и в болезни, и в здравии рядом был. Она хоть и не видела тебя, но помнит. Он откололся от тебя, а ты с другой стороны подошел – и теперь он в мыслях искать тебя будет, как опору, чтобы ногами встать. А замуж душу брата берут, когда совсем тьма навалилась.

– Как все сложно!

– Закон не таблица умножения, на нем Небесная и Поднебесная стоит. Он – Твердь каменная. А кто им пренебрегает, тот яму себе копает.

– Ну, о женитьбе я еще не думал, – спохватился Кирилл.

– Я знаю. Но покажи обман, и не выйдет брат из темницы.

– Но… – Кирилл покраснел. – Со счетов не сбрасываю.

– Надо собираться, – разоткровенничался кот. – В три погибели демона согнешь, если по имени будешь прохаживаться да посмеиваться, стрелы пуская. И душу поднимешь. Так что, может, и не придется жениться-то! Рассказать брату о том, кто такая Ирина Штерн не получится, но со стороны Мирославы он – открытое ухо. Замечательно, что нашел ее. Я помог!

– Ты? – Кирилл пришибленно остановился.

Правильно, а иначе, откуда у него такие мысли про Мирославу? Каким местом он думал, когда повел ее в клуб? Откуда решительность взялась? Да он бы еще сто лет к ней подойти не отважился.

– Это что же, мне перед Миркой надо выставить… эту… – Кирилл наклонил голову, чувствуя, как взволнованно бьется сердце. Вот оно – спасение!

– В невыгодном свете. Так, чтобы Мирослава себя человеком почувствовала. Смыть с нее грязь. И не грех нечисть за волосы потаскать. Да так, чтобы Мирослава заново родилась, – подтвердил кот. – Видишь ли, – поучительно заметил он, – в смерти униженный чувствует то же, что и тогда, когда смерть не позволила ему заступиться за себя. Земля жестоко мстит, поднимая тени. Если найдется кто-то сильнее, страх уйдет. Сознание обретет свободу, и она сможет бороться с врагом.

Какое-то время Кирилл молча следовал за котом.

Прикупить цветов, да побольше! Нет, Миркины проблемы цветами не решить, здесь нужно что-то другое! Если бы с тетей Верой посоветоваться… Без нее, похоже, не обойтись. И как рассказать обо всем матери, чтобы не побежала к Мирке разбираться? Возможно, именно близость матери и Мирки на работе помогла им удержать Александра. Он работает, он бросил пить, он излечился от игромании…

Мать была Александру ближе – она его рожала. А с другой стороны, она могла сидеть таким же Грифоном, как Иринка, пусть и не таким опасным. Мирка благоговела перед матерью, боялась ее, чувствовала в ее присутствии скованность, а для матери Мирка была простым работником, о котором она думала в последнюю очередь.