– Небо. – раздался голос. Спиной к нему сидел Астра и покачивался на стуле. За привычку качаться на стуле Сона два раза вызывали к директору школы! А этот… Этот просто сидит и качается!
– Небо соединяет нас с миром.
– А я люблю гром. И когда пасмурно. – перебил Сон. И даже не потому, что он любил гром, а потому, что ему всегда хотелось вставить собственное мнение, или, на худой конец, просто поспорить. Но Астра отличался завидной устойчивостью к его ловушкам.
– И грозу! – подытожил Сон. – Да. Грозу.
– Все это, конечно, прекрасно. – пожал плечами Астра. – Но над Серафимском не бывает плохой погоды, кроме искусственных дождей. Последнее столетие тут стоит бесконечная осень. Или весна. Золотая и теплая. И либо вам придется полюбить, что есть, либо ходить до конца обучения недовольным.
– Такому не бывать. – проворчал Сон, слезая с кровати, и быстро соображая в какое русло направить спор. – Не бывает вечной осени! – внезапно осенило его.
– Знаете, учащийся Сон-Трава. – сказал Астра тоном человека, который собирается прочесть ужасно нудную лекцию. – Наш мир живет по очень интересным законам. Вы никогда не замечали, что всегда получаете то, чего больше всего желаете и то, чего больше всего боитесь? И не имеет значения, в жизни или во сне это происходит. Видя этот причудливый механизм кнута и пряника, можно выбрать самый простой из возможных путей – с радостью наслаждаться наградами и стоически переносить испытания. Но есть и ещё один интересный вариант. – он перешел на шепот так, словно собирался доверить ему тайну. – Можно перестать бояться чего бы то ни было. И тогда никто, ни злая преподавательница биологии, ни его величество император, ни сам предводитель чертей прямиком из бездны не смогут нанести по вам удар. Только представь себе! – сказал он более громок. – Никто! Никто не сможет нанести удар истинно бесстрашному воину кроме самой смерти. И та сможет сделать это всего один раз.
Сон хотел было поспорить, и даже набрал воздуха, но небольшая точка на горизонте отвлекла его внимание. Вообще ему сначала показалось, что это чайка. Но точка увеличивалась, и когда Сон смог разглядеть очертания у него перехватило дыхание.
Прямо к ним приближался венец творения инженерной мысли. Такого красавца Сону видеть ещё не приходилось. Роскошный, узкий, пластичный, словно падающая капля воды, с красивыми военными номерами синего цвета, он рассек воздух и приготовился к тому, чтобы опуститься.
А ведь он ни разу не имперский! Имперцы так не делают. Имперцы во всем любят сдержанность. Имперские цвета простые, серые и темные. Имперские формы квадратичные, местами неуклюжие и противно-добродушные. И даже уродливые. Никакой мягкости…
Значит, изготовитель заграничный. Неужто в Семицвете есть кто-то, кто может позволить себе импорт?
– Пижон, – проворчал Астра, вглядываясь в боковое стекло, за которым сидел пилот.
Белый, сверкающий, как будто мокрый, после дождя, птах развернул сопла и практически бесшумно опустился на посадку*. Посадка была небольшая, круглая, рассчитанная на несколько машин, но этот гигант едва смог там уместится.
– На моей памяти, ею впервые пользуются. – произнес учитель, когда они подошли совсем близко.
– На моей тоже, – произнес пилот, выйдя из кабины. – Стоило бы подумать о расширении ученических посадок.
О том, что воин напоминал только именной нож. Ни формы, ни знаков отличий.
Высокий, светловолосый, полный искренней стати. Взгляд острый и пронзительный, с прищуром. Он излучал само спокойствие. Сон вгляделся в лицо и сразу отвернулся, не веря глазам. Затем он попытался успокоиться и посмотрел вновь.
– А это и есть наш возмутитель спокойствия? – Он протянул руку. Сон от неожиданности отшатнулся. Это был он.
– Что же, друзья, предлагаю…, – он сделал паузу, осматривая обоих. – Предлагаю последовать за мной.
– Оружие за сиденье. – сказал Астра и подтолкнул ученика вперед.