Семизвездное небо

- Я... по правде говоря, не знаю, что и сказать... - Голос его дрожал.

- А что тебе надо говорить? Ответь: ты согласен быть директором?

- Уж об этом я не говорю... - Айхан вдруг почувствовал, что разволновался. Стоит ли огорчать людей, сидящих в этой комнате, есть ли в этом необходимость?

- А о чем же ты хочешь сказать?

- Как член этого колхоза я возражаю против некоторых ваших предложений, председатель.

- Возражаешь? - очень сдержанно переспросил Рамзи. - Например, против чего ты возражаешь?

- Например, против возведения нового памятника Эльдару Абасову... - Он не мог закончить фразу. "На что тебе это нужно, глупец! Зачем ты выставляешь себя на посмешище? Какое тебе до всего дело?"

- Айхан амиоглу, говори, говори, не бойся.

- А я ничего и не боюсь. Не могу понять, откуда вы все это взяли? Новый памятник, парк культуры и отдыха. Дом-музей...

У Рамзи сдвинулись брови, на лице появилась усмешка.

- Ты хочешь сказать, что кто-то должен нам об этом напоминать? А наши собственные мысли, наша инициатива?

- У нас еще столько забот...

- Верно, забот у нас еще много, впереди предстоят большие дела, но и эта - одна из многих и особенно важных забот.

- Пока неясно, для кого и для чего это чрезвычайно важно. - Он сказал это, но тут же раскаялся. В этом странном намеке не было ни малейшего смысла - его не поймут ни Шахназ, ни сам председатель. Но даже если бы и поняли, что бы он выиграл?

- Может быть, ты выскажешься яснее, Айхан амиоглу? Неужели на тебя так подействовал разговор о музее? Я же сказал, что мы не собираемся выкидывать тебя на улицу.

- Нет, меня беспокоит другое.

- Тогда что же?

Он сначала хотел ответить на этот вопрос себе, но это был очень смешной ответ: "Рамзи-муэллим, меня в данный момент больше беспокоит твой устремленный на Шахназ взгляд..." Но действительно ли это так? Нет! Была причина куда более важная. Сквозь услышанные на этом неожиданном собрании благие планы и благородные слова он пытался заглянуть вперед. Нет, его беспокоили не только взгляд, устремленный на Шахназ, и не только слова, сказанные ею вчера: "Об этом надо подумать". Его беспокоило совсем другое: председатель был намерен вступить в странное и смешное состязание с ним давно покинувшим этот мир Эльдаром Абасовым. Взобраться на этот пьедестал славы, ненужный самому Эльдару Абасову, и таким образом прославиться и завоевать почет!

А устремленные на него со всех сторон глаза ждали ответа.

- Меня беспокоит то, - заговорил он уверенно, - откуда в такой разгар колхозных работ вам пришла в голову мысль об увековечении славы Эльдара Абасова?

- Что это ты говоришь, Айхан! - вместо председателя воскликнул Ашраф-киши. - Колхозные дела - своим чередом, а уважение к героям - своим...

- Я очень тебе удивляюсь, Айхан-гага, - не сдержался Толстяк Насиб. Ты действительно очень странный человек, оказывается... Мы тебе новые штаты в сельсовете открываем, а ты...

Снова поднялся Рамзи.

- Айхан амиоглу, ты спрашиваешь, почему мы вспомнили об Эльдаре Абасове? Разве ты не живешь в этой стране? Разве не слышал о памятниках, что украшают ее села и города, памятниках, прославляющих нашу землю, наш народ?

- И у нас тоже есть вполне достойный памятник, - Айхан показал в окно на сад Эльдара. - Этот бюст, по-моему, самый прекрасный памятник в честь Эльдара Абасова. - Произнеся эти слова, он вдруг увидел окаменевшее, взволнованное лицо Шахназ ощутил в груди горькую боль.

- Что это ты твердишь "наш", Айхан-гага, - бросил с места Насиб, - "у нас вполне достойный"? Ты ведь в Чеменли без году неделя...

- Почему ты позволяешь такое говорить, председатель? - неожиданно резко вмешался в разговор Мардан. - Надо думать, прежде чем что-либо произнести. Мы собрались сюда не для того, чтобы оскорблять людей.

- А что я сказал, Мардан-гага? - растерялся Насиб. - А ему можно оскорблять нашего героя-земляка?

- Успокойтесь, товарищи! - Рамзи постучал карандашом по графину. - По правде говоря, я не верю своим ушам, мне и в голову не могло прийти, что в Чеменли может найтись хоть один человек, который бы начал возражать против столь благородного предложения. Очень жаль...

Ашраф-киши сказал:

- Потерпи, председатель. Может быть, у Айхана есть свои доводы. Послушаем его до конца, посмотрим, что он скажет.

- Я все сказал, дядя Ашраф.

- Под таким делом ты первым должен был подписаться, Айхан.

- Я считаю, что нет никакой необходимости ставить новый памятник, который бы отбрасывал свою тень на Гылынджгая, как выразился председатель. И затраченные на него деньги были бы бессмысленной расточительностью.

Все замерли в изумлении. Айхан понимал, насколько тяжелым обвинением было это молчание, но отступать уже было некуда. Надо было идти только вперед, причем идти более смело.

- Я никак не пойму, Айхан-гардаш, - нарушила тишину Салима. - Ты считаешь эти расходы ненужными?

- Пусть объяснит, в каком смысле ненужные?

- Мы тебя не понимаем, Айхан...

- Может быть, ты хотел сказать, что эти расходы несвоевременны, дядя Айхан? - Мардан чуть не просил прощения за него у всех присутствующих, Может, ты хочешь сказать, что мы поспешили?