Семнадцать "или" и другие эссе

Сара только и ждала этого позволения. Вечером того же дня беременная Агарь, осыпаемая грязью жестоких прозвищ, вся в синяках, униженная и оскорбленная, громко рыдая, убежала из дома своих работодателей. Таким образом, душевный порыв одержал, в конце концов, победу над законом, существо взбунтовалось против сущности, индивидуальное одержало победу над общим. Когда все кончилось, Аврам вернулся домой. Он был, скорее доволен, что дело приняло такой оборот. Легкие угрызения совести при мысли об изгнанной любовнице, быстро испарились. Он испытывал удовлетворение и облегчение, что вся история, наконец, закончилась, а он оказался в полном порядке, ведь пальцем никого не тронул и никакого решения не принимал. Как все трусы, он был убежден, что, раз он ничего не делает, то и никакой ответственности не несет. Самое лучшее - ни во что не вмешиваться. Обрюхатил он Агарь по поручению жены, в бабских дрязгах участия не принимал, только и сказал под конец, что Агарь - служанка Сары, и Сара имеет право поступать с ней, как угодно. То есть просто констатировал факт, не более того. А мучительная ситуация возникла и развивалась сама по себе.

Продолжение этой истории менее интересно.

Мораль первая: ситуация Сары. Если закон оказывается действительно невыносимым и слишком насилует нашу природу, то в его неисполнении нет вины, а в его исполнении есть заслуга. Иными словами, naturam expelles furca... etc.

Мораль вторая: ситуация Сары. Если же мы все-таки взяли на себя бремя исполнения закона, то вина наша в том, что мы не выдержали до конца, ибо кто-то другой заплатит за нашу непоследовательность.

Мораль третья: ситуация Агари. Мы несем заслуженную кару за наши незаслуженные преимущества.

Мораль четвертая: ситуация Аврама. Трусость может извлечь пользу из столкновения с самыми бурными страстями.

Мораль пятая: ситуация Аврама. Не стоит обманывать себя, что мы не принимаем никакого решения, просто констатируя факты.

Мораль шестая: ситуация треугольника. Что за чудовищная история: иметь любовницу лишь для того, чтобы иметь детей! Но нужно решить, о чем идет речь, в первую очередь.

Авраам или:

Печаль высших соображений

История Авраама и Исаака была философски интерпретирована Сереном Киркегаардом и его последователями как проблема тревоги: Авраам должен принести сына в жертву по приказу Бога. Но откуда его уверенность, что то был приказ Бога, а не дьявольское искушение, иллюзия или безумие? Откуда уверенность, что он правильно понял приказ? Иными словами: предпосылкой экзистенциальной интерпретации дела Исаака является воззрение, что окончательное решение зависело от Авраама. А он не мог быть твердо уверен в том, что касалось источника приказа и его сути. По Киркегаарду, Авраама терзал страх принести напрасную жертву. Авраам выступает как воплощение человеческой тревоги в ситуации выбора между великими ценностями и отсутствия внутренних резонов для принятия решения.

Признаюсь, мне хочется предложить более простой взгляд на дело Исаака и более тесно связать его с предыдущими эпизодами жизни Авраама. Держу пари, что Авраам не мог сомневаться в божественном происхождении приказа, ведь он владел безошибочными приемами, которые позволяли ему договариваться с Создателем. Современным людям они не известны. А он общался с Начальством часто и даже в некотором смысле фамильярно. Кроме того, я учитываю полученное незадолго до этого знаменитое обещание, что Бог сделает его потомков великим народом, окружит особенным благословением и одарит исключительным положением в мире. Условие было только одно: абсолютное подчинение власти. Не будь Авраам твердо уверен, что к нему и вправду обращается Бог, намерение Бога не имело бы смысла: ведь чтобы испытать верность подданного, Богу пришлось изыскать способы, позволявшие довести до сведения этого подданного неколебимую убежденность, что от Начальства поступил именно такой приказ. В противном случае цель предприятия не была бы достигнута: Аврааму пришлось бы размышлять не о том, стоит ли исполнять приказ, но о том, поступил ли вообще приказ от Начальства.

Иными словами: ответственность за положение вещей лежит на Аврааме. Будущая судьба и величие человечества зависят от скрупулезного исполнения божественных повелений, но Бог требует, чтобы Авраам пожертвовал собственным ребенком. Авраам по природе был служакой и привык твердо придерживаться инструкций сверху, но судьба семьи не была ему безразлична. Приказывая ему принести сына в жертву, Бог не счел уместным обосновать свое повеление. Автократы не имеют привычки объяснять подчиненным подоплеку своих поручений. Ибо суть божественного приказа заключается в том, что он должен быть исполнен просто потому, что является приказом, а вовсе не потому, что он разумен, целесообразен, глубоко продуман. В том, чтобы исполнитель понимал цель приказа, нет никакой надобности, и любая другая система неизбежно приводит к анархии и дисгармонии.