Семнадцать мгновений весны. Кривое зеркало Третьего рейха

Внешний облик Мюллера также был очень далек от действительности. (Авторы фильма говорили, что на момент съемок фильма у них не было фотографии Генриха Мюллера. Может быть, оно и к лучшему: если бы актера подбирали по факту внешней «схожести», то мы бы не увидели блестящей актерской работы Леонида Броневого.) Обратимся к самому эмоциональному описанию Мюллера, оставленному его современниками. Это все тот же Шелленберг, который хотя и не отличался объективизмом, но все же с Мюллером общался близко, и в этом отношении не верить ему причин нет: «Мюллер — сухой и немногословный, с типично баварским акцентом. Я не мог отделаться от чувства, что маленький, коренастый имперский криминаль-директор, с угловатым черепом, с тонкими, сжатыми губами и холодными карими глазами, которые почти постоянно были наполовину прикрыты подергивающимися веками, вызывал у меня не только отвращение, но и делал меня неспокойным и нервным. Его большие руки с толстыми, узловатыми пальцами оставляли жутковатое впечатление. [Вообще Шелленберг слишком большое внимание в описании своих «коллег» уделяет именно рукам, возможно, для него это было очень важным показателем.] У нас никогда не доходило до доверительной беседы. Причиной, скорее всего, было то, что Мюллер еще не расстался со своей бывшей работой секретаря-криминалиста мюнхенского управления полиции [в описываемое время Шелленберг только-только поступил в гестапо, и в словах Шелленберга так сквозит пренебрежительное отношение к «старым служакам» в отличие от него — молодого и талантливого] и не был в состоянии найти слова для завязывания беседы». [10]Добавим, что его рост был 170 см, а также в свободное время занимался спортом — чаще всего альпинизмом, был очень музыкален, вечерами играл на пианино и рисовал. Страстно любил играть в шахматы, но не гнушался и картами.

Мюллер обладал абсолютно стандартной внешностью — таких, как он, в любой баварской деревушке было по нескольку человек. При всем этом у него за спиной, кроме долгих лет работы в мюнхенской полиции Веймарской республики, была служба в армии во время Первой мировой войны: он поступил на службу в ноябре 1917 года — то есть когда еще не исполнилось 18 лет. Причем служил Генрих Мюллер в частях, которые были мечтой любого немецкого (и не только) мальчишки, — в авиации. На войне он проявил себя храбрым солдатом, о чем свидетельствуют полученное им (еще не достигшим 20 лет пареньком) звание вице-фельдфебеля и Железный крест 1-го и 2-го класса.

Особую приязнь советский зритель испытал к Мюллеру, когда тот на вопрос Кальтенбруннера, не хочет ли он коньяку, сказал, что он предпочитает водку,а от коньяка «совеет». Однако свидетельства современников разрушают этот образ «рубахи-парня». Близко знавший Мюллера Франц Йозеф Губер вспоминал: «Только в конце войны он начал пить коньяк. Он беспрерывно курил бразильские сигары». В фильме же Мюллер курит, естественно, демократичные немецкие сигареты (это Шелленберг «курил только «Кемэл»» — эстет, видите ли). Кроме того, к концу войны Мюллер стал страдать сильными болями в желудке — возможно, это было следствием большого нервного напряжения. И ему приходилось придерживаться довольно строгой диеты, основу которой составляли каша и черствый хлеб.

В фильме Мюллеру — главному антиподу Штирлица — уделено внимания, наверное, больше, чем кому-либо другому (кроме, конечно же, самого разведчика). Его прошлое нарисовано авторами довольно широкими мазками. Так, в 8-й серии «голос за кадром» сообщает: « Мюллер редко ошибался, и когда служил Веймарской республике, избивая демонстрации нацистов, и когда перешел к нацистам и начал сажать в концентрационные лагеря деятелей Веймарской республики, и когда выполнял все распоряжения Гиммлера, и позже, когда начал тяготеть к Кальтенбруннеру, чутье не подводило его».