Семьсот километров любви

Скоростной поезд привозит меня в Москву, и я больше не могу назвать этот город своим домом. Забавно, что я понимаю это так явно, как и слова Игоря. Он – мой дом.

Я мчу на встречу, чтобы сдать рабочую смену вовремя, знаю, что не увижу Катюшу с утра, просто не успею до того, как она уйдёт в школу. У меня будет несколько часов, чтобы поспать и привести себя в порядок перед встречей с ребёнком.

Этим я и занимаюсь. Падаю на кровать сразу после короткого разговора с Игорем. Моментально проваливаюсь в сон с улыбкой на лице, которая никак не желает гаснуть.

А просыпаюсь от мучительного кошмара, воплотившегося наяву.

По моему телу, распластанному и прижатому к кровати, в беспорядочных движениях шарят холодные руки. Нагло задирают, стаскивают домашнюю одежду, стискивают до боли части тела, которых менее восьми часов назад нежно и ласково касался мужчина, который имеет на это право. В отличие от этого, который больше не имеет. Давно не имеет!

– Ты с ума сошёл? – Пытаюсь я скинуть с себя бывшего мужа. – Отвали от меня, придурок!

– Заткнись, Ариша! – По его голосу и характерному запаху понимаю, что он сильно пьян. – Ты – моя жена, чёрт тебя дери, и я хочу тебя трахнуть!

Я пытаюсь крутиться и вертеться, чтобы получить хотя бы несколько секунд промедления. Пытаюсь. Но он крупнее и сильнее меня. А ещё – он успел раздеться до того, как приступил ко мне.

Я лежу на животе, руки и ноги крепко зажаты, я практически обездвижена. Я умоляю его опомниться, понять, что он совершает ошибку, но это бесполезно – он остаётся глух к моим истошным крикам.

Когда его рука скользит между ягодиц и спускается ниже, я давлюсь слезами. Когда он грубо раздвигает мои ноги, до боли придавливая их своими острыми коленями, я вою белугой. Когда он пробегается пальцами там, где ну никак не должен трогать меня больше никогда в жизни, когда смачивает своей слюной, потому что физиологически там сухо и зажато, я безостановочно и обречённо продолжаю просить его остановиться, рыдаю, трясусь всем телом, чувствуя, как во мне умирает вера.

Так не должно было случиться! Глупо, мерзко и противно, что человек, которого я когда-то считала самым близким во всём мире, с которым делила свою постель, сейчас перерубит все наши связи окончательно. Грубым и нечестным способом.

– Затихни, Ариша! – зло выкрикивает он. – Замолчи! Не издавай ни звука! Просто закрой свой рот!

– Отпусти меня, пожалуйста! Ну ты же не хочешь этого!

– Ошибаешься, – он наваливается на меня, – хочу тебя, Аришка. С ума схожу, как хочу тебя!

– Я не хочу! Ты не имеешь права так поступать со мной! У меня есть мужчина...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Закрой рот, лживая тварь! Кто у тебя может быть? Кому ты такая нужна? – Он приставляет головку к моим половым губам.

Хотя к горлу подкатывает тошнота, я кричу, что есть мочи, в надежде, что кто-то из соседей поймёт, что у меня не всё в порядке. Что я совсем не в порядке. И вряд ли когда-либо снова буду.

– Как же ты меня достала! Ты всё испортила! Ты! Зачем ты поехала к нему, Аришка? Нам же так хорошо было вместе!

Он не даёт мне возможности ответить. Вообще издать звук. Хотя бы всхлипнуть. Упирается лбом в мой затылок, вдавливая лицо в подушку.

Я сжимаюсь от ужаса, понимая, что это конец. Всему моему миру конец. Хрупкому, привычному и надёжному. Незыблемому, выстроенному заново по кирпичику, после того, как он перевернулся в прошлый раз.

Я сжимаюсь от страха, что вот так запросто этот нечеловек, недомужчина забирает, разбивает, пятнает крупицы моего легкомысленного, эгоистичного счастья. И не останется больше ничего.

Он возится слишком долго, а я никак не могу собраться. Мысли проносятся в голове с бешеной скоростью, и я обмираю от этого ожидания. Не понимаю, что происходит, и от этого ещё страшнее.

Он проводит раз, другой, третий, направляя рукой. Мне так противно, что я не чувствую ничего. Шок. И пустота. И лишь громко колотящееся сердце. И мои вопли, приглушённые подушкой.

Может, думаю я, у меня кончится кислород, и я просто сдохну? Потому что я совсем не понимаю, как смогу жить с этим дальше.

Он возится на мне, а я с внутренним содроганием жду, когда он вторгнется на сухую в моё тело и разрушит мою жизнь.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я понимаю, что у него не получается. Он пытается. Но у него не стоит. Снова и снова он пытается втиснуть свой вялый член, но терпит поражение.

Я испытываю облегчение. И затихаю. А он, очевидно, теряет интерес. Или наконец понимает, что только что перечеркнул всё, что когда-либо между нами было, огромной жирной чертой.

– Слезь с меня! – хриплю я. – Немедленно! Слезь и проваливай!

– Аришка, сейчас, потерпи, я всё исправлю, – бормочет он, – сделаю, как надо.

– Я сказала: немедленно слезь с меня! – с новыми силами кричу я на него.

Извиваюсь и ору на весь дом. И он отступает. То ли наконец трезвеет и понимает, что натворил, то ли просто осознаёт, что мужские силы на сегодня оставили его. Честно, мне всё равно. Я просто хочу, чтобы это наконец прекратилось!