SEN. Книга

(Потом, через какое-то время, я узнал от знакомого аспиранта Кости, он стажировался в отделе отца, что Раечка использует феромоны⁹⁵ для привлечения самцов – он сам попал в число её жертв – духи с афродизиаками⁹⁶ обнаружила в её сумочке секретарша отдела Кристина, когда Рахиль попросила подать ей зазвонивший телефон из сумки, сама она в этот момент говорила по городскому. К тому же, как он считает, она что-то подсыпает своим ухажёрам в напитки – я вспомнил кофе – для стопроцентной гарантии успеха. Однако все её старания загарпунить жениха пока не увенчались ЗАГСом).

Через четверть часа она выглядела смущённой до слёз, попросила меня закрыть глаза, пока одевалась; я тоже не знал как себя держать – ситуация была дурацкая. После душа (сначала она, потом я – полотенце нашёл на вешалке в ванной) я, стараясь не встречаться с ней взглядом, стал собираться уходить.

– А кофе не хотите… не будешь? – не глядя на меня, как-то жалко пролепетала она. Я тоже, отводя глаза, хрипло промычал что-то невнятное в ответ и рванулся к двери. Чувствовал себя полным кретином и трусом. Она не провожала…

Потом она звонила мне раз пять – я сбрасывал вызов. Каким же идиотом я был!

Через месяц, когда я снова зашёл к отцу в институт, Раечка смотрела на меня таким жалким взглядом (как у побитой собачонки), что я постыдно отвёл глаза, и, усердно разглядывая висевший на стене старый календарь с изображёнными на нём Вратами Иштар⁹⁷ и надписью K'a-di^gir-ra⁹⁸ (отец привёз его из командировки в Ирак в 2005 году), сказал фальшиво бодрым голосом:

– Привет, Рэйчел!

Совсем смутившись, залившись краской до корней волос, она пролепетала что-то вроде "hello".

– Are you okay? – выдал я, не придумав ничего умнее. Она кивнула; я прошёл в кабинет к отцу (секретарша сказала, что он хочет меня видеть). Заглянувшая вскоре в дверь Кристина спросила:

– Евгений Яковлевич, на нашу почту из редакции прислали текст Вашей статьи для правки; будете смотреть?

– Попозже, Кристиночка, минут через десять.

Она, кивнув, закрыла дверь. Отец помолчал, собираясь с мыслями.

– Сергей, – начал он (такое начало предвещало душещипательную беседу с нотацией и моралью; когда он был в хорошем расположении духа, обращался ко мне "сын"), – что у тебя с нашей Раечкой?

– В каком смысле? – я прикинулся валенком.

– В смысле отношений. У вас была… были отношения… близкие?

Собрав в кулак всё отпущенное мне природой лицемерие, я равнодушно (во всяком случае, мне так показалось) произнёс:

– С чего ты взял? Нет, конечно.

Он внимательно посмотрел мне в лицо и, хмыкнув, ничего не сказал. Врать было противно… По-моему, я его не очень убедил…

Года два назад мне довелось интервьюировать астрофизика Михаила Киселёва, старшего научного сотрудника института имени Штернберга⁹⁹. Я прилетел из Краснодара в Москву в командировку от нашей редакции с каким-то заданием; позвонил Давыдыч и попросил заодно побеседовать с молодым талантливым учёным, я записал координаты и назавтра, созвонившись с Михаилом, поехал на Университетский проспект, в институт. В проходной меня ждал молодой человек еврейской внешности в модных тонированных очках, лет 35, одетый в тёмно-синий костюм с галстуком.

– Здравствуйте. Вы – Сергей? Я – Михаил, – он протянул мне руку. Мы обменялись рукопожатием, и он повёл меня к себе, в отдел внегалактической астрономии. По дороге я, спросив разрешение, включил диктофон и попросил Михаила рассказать о его научной работе и о себе.

– Мой прадед, – начал он, немного помолчав, видимо выстраивая в уме свою речь, – Лев Александрович Зильбер¹⁰⁰ – известный вирусолог, академик, брат Вениамина Каверина. Его сын, мой дед – Лев Львович Киселёв¹⁰¹ – молекулярный биолог, тоже академик. Ну, а я выбрал другую область деятельности, – он жестом указал вверх, – небо! Как Вы уже догадались по названию отдела, мы исследуем объекты, находящиеся за пределами нашей Галактики.

Далее он сообщил, что современные астрономические исследования предполагают большую работу в области теоретической и наблюдательной физики. Некоторые области изучения астрофизики включают в себя попытки описать свойства тёмной материи, тёмной энергии, чёрных дыр и других экзотических астрономических объектов; определить, возможны ли путешествия во времени, существуют ли кротовые норы и мультивселенные; узнать историю происхождения и будущее Вселенной.

Я поинтересовался, как, к примеру, современная наука оценивает возможность путешествий во времени. Михаил усмехнулся и сказал, что теоретические предпосылки этого изучаются; возможно, в ближайшие лет двадцать теория (если можно так её назвать) хроноперемещений макрообъектов будет в общих чертах сформулирована. Однако до практической реализации – очень далеко; он предполагает, что реальные путешествия во времени станут возможными лет через пятьсот – в лучшем случае. Как он ошибался!