Сен-Мар, или Заговор во времена Людовика XIII

— Вы уверены, что вас не узнали? — спросил он. Вы же понимаете, друг мой, как это было бы прискорбно… согласитесь сами.

— Вполне уверен,— воскликнул дворянин,— ручаюсь головой и райским блаженством, что никто не разглядел меня и никто не назвал по имени!

— Хорошо,— спокойнее и, пожалуй, даже с некоторым удовлетворением сказал Гастон и вновь присел на кровать,— расскажите же мне, что такое там произошло.

Рассказывать стал Фонтрай; легко догадаться, что, но его словам, огромную роль во всем сыграл народ, а приближенные князя — никакой. Перейдя к подробностям, он в заключение добавил:

— Можно было наблюдать даже из окон вашего высочества, как почтенные матери семейств, доведенные до, отчаяния, бросали своих младенцев в реку, проклиная при этом Ришелье.

— Ах, какой ужас! — воскликнул князь в негодовании или притворяясь, что негодует и верит этим преувеличениям.— Неужели правда, что его все так ненавидят? Приходится, однако, согласиться, что он этого заслуживает! Вот до чего его тщеславие и скупость довели славных парижан, которых я так люблю!

— Да, ваше высочество,— продолжал рассказчик,— и не только Париж — вся Франция вместе с нами умоляет вас освободить ее от тирана; все подготовлено; достаточно одного жеста вашей царственной особы, чтобы уничтожить пигмея, который намеревался унизить королевский дом.

— Увы! Бог мне свидетель — я прощаю ему это оскорбление,— возразил Гастон, возведя взор к небесам,— но я не могу равнодушно слышать вопли народа; да, я приду ему на помощь!…

— О! Мы припадаем к вашим стопам! — воскликнул Монтрезор, низко кланяясь.

— То есть…— продолжал князь, отступая,— в такой мере, чтобы это не повредило моему достоинству и чтобы имя мое нигде не упоминалось.

— Но как раз ваше имя нам и желанно! — воскликнул Фонтрай, почувствовав себя немного свободнее.— Уже набралось, ваше высочество, несколько человек, готовых смело поставить свое имя вслед за вашим; я тут же назову их вам, если угодно.

— Погодите, погодите…— проговорил герцог Орлеанский с каким-то ужасом,— сознаете ли вы, что предлагаете мне просто-напросто заговор?

— Что вы! Что вы, ваше высочество! Мы благородные люди — и вдруг заговор! Вовсе нет! Самое большее — союз, некое соглашение, чтобы направить единодушную волю народа и двора — вот и все.

— Но… но это как-то не вполне ясно, ибо, в конце концов, ведь дело будет и не всеобщим и не гласным; следовательно, это будет заговор; уж не признаетесь ли вы, что вы в заговоре?

— Я, ваше высочество? Простите, признаюсь перед всем королевством, потому что все подданные в заговоре, а я тоже подданный. Да кто же откажется дать свою подпись после того, как подпишутся герцог Буйонский и господин де Сен-Мар?

— После них — пожалуй, но до них? — спросил Гастон, взглянув на Фонтрая пристально и даже проницательнее, чем тот ожидал.

Фонтрай мгновение колебался.

— А как бы вы поступили, ваше высочество, если бы я вам назвал имена, после которых и вы могли бы поставить свое имя?

— Ха-ха, это забавно,— возразил князь, рассмеявшись,— выше меня наберется, кажется, немного. Если не ошибаюсь, только одно.

— Хорошо, пусть одно. Ваше высочество, обещаете вы нам поставить свое имя после этого единственного?

— Еще бы. Готов от всего сердца, я ничем не рискую, ибо сейчас, по-видимому, один только король не участвует в деле.

— Итак, начиная с этой минуты, позвольте считать, что мы поймали вас на слове,— сказал Монтрезор,— и соблаговолите дать теперь согласие всего лишь на две просьбы: повидайтесь с герцогом Буйонским у королевы и с господином Главным у короля.

— По рукам! — весело воскликнул Гастон, хлопая Монтрезора по плечу.— Сегодня отправлюсь на выход невестки и приглашу брата в Шамфор поохотиться на оленей.

Друзьям ничего другого и не требовалось, и они сами удивились нежданному успеху: никогда еще они не встречали у своего главы такой решимости. Боясь отвлечь его от пути, на который он стал, они поспешили перевести разговор на другие темы и ушли весьма довольные, напоследок сказав князю, что твердо рассчитывают на его обещания.

Глава XV АЛЬКОВ

Случалось, что и королевы плакали, как простые женщины.

Шатобриан

Как сладостно быть красивой, когда ты любима.

Дельфина Гей