Сен. Возврат.

Турус застал меня сидящим в кресле посреди комнаты в халате на голое тело, и неотрывно наблюдающим за зеркалом.

— Триединый с тобой, — поприветствовал меня инквизитор, затем проследив за моим взглядом, всмотрелся в зеркало, — Асириз меня подери! Прости Триединый! Что это?

Коротким отработанным движением Турус выхватил боевой тригух с пояса.

— Вероятно это я, — мой голос звучал задумчиво, — точнее каким стану. Уже несколько часов смотрю, всё не могу налюбоваться.

Когда в ходе нашего спора с Аурелио я непроизвольно принял форму демона, зеркало навеки запечатлело мой образ. На его гладкой поверхности осталось изображение чудовища: коренастая человекоподобная фигура, покрытая темно-красной чешуей и острыми длинными шипами, мускулистые руки, оканчивающиеся саблями-когтями. Особенно пугало треугольное лицо, на котором не осталось ничего человеческого: вместо носа две дырки, а на месте глаз — темные провалы. И в качестве последнего штриха небольшие рудиментарные крылья сложенные за спиной, по какой-то странной причине покрытые перьями, и совершенно не похожие на типовые демонические крылья: кожистые и перепончатые. Обрамлял всё это великолепие темный ореол вокруг фигуры, даже смотреть на который было мучительно больно — такая мощь ужаса и страха концентрировалось в нем.

— Чудовищно, — выразил своё мнение инквизитор.

— Полностью с тобой согласен. Ужасное зрелище!

«Ну… все не так уж и плохо. Что ты переживаешь?»

Могло быть хуже?

«Конечно, если бы демон напоминал трансвестита-извращенца. Тебя все-таки Елизароли обратила!»

Еще не обратила!

«Да неужели? А мы сейчас на плод работы безумного художника смотрим! Довольно симпатично: концентрированная жестокость, ярость и жажда власти!»

В словах Шизы существовала некая логика, да и подмеченные три порока явно бросались в глаза.

«Видимо это твоя внутренняя сущность! Пишут, что при грехопадении люди принимают ту форму, которая им подсознательно близка!»

Я не такой!

«Правда?»

Слова внутреннего голоса меня зацепили — кто я? Неужто я и правда, внутри такой? Когда я стал таким? Да и к чему всё это? Можно покончить со всем этим быстро и легко. Вот только лучше отъехать в пустыню подальше. А надо ли? Ведь выход такой простой — самоубийство, и моя свободная душа отправиться прямиком в доминион Елизароли. Пару лет на возрождение и могущество уже рядом! Я же хотел силы! Вот она — чистый концентрат! Сила, власть, всё и сразу! Не нужны долгие изнуряющие занятия! Раскачивание резервов, тренировки ауры, всё это забудется как страшный сон… Надо только отдать приказ мыслеинтерфейсу на самоубийство. Хоп и в дамках. И я перестану быть учеником-недоучкой, нахватавшимся неизвестно где обрывков знаний! Вот это сила! Все архимаги опустятся передо мной на колени! Вся власть Кахора, да какого к там Кахора! Всех! Всех миров станет моей! Никто меня не остановит!

— О чем задумался? — суровый голос Туруса резко вырвал меня из сладких грёз.

— Ты не хочешь об этом знать! — излишне резко бросил я, и взяв со стола платок, вытер кровь с нижней губы, вероятно, прокушенную в мечтаниях, — Турус, сделай доброе дело, кинь на меня экзорцизм.

Хорошо, когда у тебя есть дружественный великий инквизитор: небрежный ритуальный жест кистью с зажатым в ней тригухом и меня окутало болезненное белое сияние.

— Больно. Спасибо, — привычно и равнодушно поблагодарил я. За последние недели я привык к боли от экзорцизмов: к всепроникающим мукам, которые терзали саму мою сущность, к выламывающим кости судорогам.

— Обращайся, — Турус подхватил одной рукой кресло, стоявшее в углу комнаты, а другой захватил бутылку вина и бокал со стола, затем сел рядом со мной, — рассказывай!

— Что?

— Например, кто и почему довел тебя до такого плачевного состояния? — легкий кивок головой в направлении зеркала.

— Местный граф стражи узнал, что я не демонолог. Хотя он сам это придумал. В итоге пришел высказывать свои претензии, — не стал упоминать о Дите Хаоса, не хочется мне искушать церковь Триединого такими подробностями.

— Подожди, в Дарииме этот пост занимает Аурелио ри Костели?

— Да, — ответил я, неотрывно смотря в зеркало, — вы его знаете?

— Ох, Триединый, — выдохнул инквизитор, — конечно, я его знаю! Ты хочешь сказать, что умудрился показаться в таком виде перед бывшим иерархом церкви Равновесия? Ты не мог просто выйти на главную площадь и прокричать, что ты практически обращенный высший демон?

— Мне кажется это излишне!

— Привлекать внимание равновесных тоже излишне!

— Почему бывший иерарх? — я проявил любопытство.

— Темная история. Раньше он владел вторым рангом в церкви Равновесия и занимал пост высшего паладина. Но что-то произошло, подробности мне не известны: его разжаловали до пятого ранга, отобрали все титулы и сослали в эту дыру.

— Сочувствую.

— Кому? — удивился Турус, — мне лично всё равно.

— Ему. Он мне даже почти понравился.

— Ты с ним аккуратней. Равновесные все немного чокнутые. Особенно старших рангов.

— Неужели? — и это говорит мне высший инквизитор — фанатик из фанатиков!

— Ради Триединого, почему ты здесь сидишь и пялишься в это зеркало? — сменил тему Турус.