Сен-Жермен

Но вернемся к нашему разговору с французским посланником. Для начала я сообщил, что нахожусь в Гааге официально, по поручению военного министра маршала Бель-Иля и предъявил послу его письма. Затем вкратце обрисовал необходимость организации особого фонда для финансирования армии, однако д'Аффри не клюнул на эту приманку и все время пытался добиться, кто именно дал мне это поручение и только ли финансовыми вопросами ограничивается моя миссия. Мы разошлись вничью, однако, получив копию ответа из Лондона, переданную ему генералом Йорком, он немедленно развил необыкновенную прыть и отослал своему патрону, герцогу Шуазелю пространную депешу. Со своей стороны в письмах к маршалу Бель-Илю я продолжал настаивать на обеспечении меня какими-то более существенными рекомендациями, чем просто восхваление моих добродетелей. "В противном случае, – предупреждал я, – скандала не избежать".

– Теперь я, – объявил граф, – продиктую вам текст послания д'Аффри от 5 апреля 1760 года к министру иностранных дел, которое герцог де Шуазель огласил на заседании Королевского совета. Потом расскажу, что за этим последовало.

"Ваша милость

Имею честь дать ответ на ваше письмо от 19 числа прошлого месяца по поводу графа Сен-Жермена. Ранее мне трудно было сделать это, так как нескромное поведение (если не сказать больше) этого авантюриста принудило меня к проведению расследования. Я не желал ничего упустить из его похождений здесь, в Соединенных Провинциях. Сначала я имел надежду объяснить досадные недоразумения человеческим злословием, однако, чем дальше, тем больше его действия стали такими вызывающими, что я просто вынужден поспешить поставить в известность его величество.

День спустя после получения вашего письма господин Сен-Жермен, прибывший из Амстердама, вновь явился ко мне с визитом. Его сопровождали шевалье де Брюль и господин Каудербах.[154] Он заявил, что эти господа согласились взять его с собой на встречу с графом Головкиным[155] в Риксвик, куда и мне было предложено отправиться за компанию. Я ответил господину Сен-Жермену, что прежде отъезда, я хотел бы поговорить с ним. Уединившись, я сразу заявил ему о ваших, господин герцог, претензиях к его планам. Он был очень удивлен и закончил беседу предложением явиться ко мне следующим утром в 10 часов.

Затем я посчитал удобным ознакомить господина Каудербаха с содержанием вашего письма…"

– Здесь, – сказал граф, – требуется пояснение. Я написал маркизе де Помпадур, что господин д'Аффри с особым удовольствием ставит мне палки в колеса. Мое письмо каким-то странным образом оказалось в руках герцога Шуазеля. Тот известил д'Аффри, чтобы тот отказал мне в доме и повсюду показывал его, то есть герцога, распоряжение. Естественно подобное ненавязчивое поведение французского посла сразу возымело свое действие, и господин Каудербах не осмелился взять меня в Рисвик. Продолжаем…

"В условленное время господин Сен-Жермен не явился, и я решил, что моего весьма ясного объяснения с ним оказалось предостаточно, чтобы он стал более осмотрительным. Возможно, решил я, мои упреки побудят его покинуть страну, что было бы лучшим выходом из создавшегося положения. Посему я не стал посылать новое приглашение и ограничился передачей ваших распоряжений, господин герцог, главным министрам и некоторым иностранным посланникам. Кроме того я был вынужден отписать нашему интенданту флота в Амстердаме д'Астье, чтобы тот предупредил местных банкиров о предложениях, которые могли бы последовать от господина Сен-Жермена.

Господин д'Астье сообщил, что господа банкиры Томас и Адриан Хоупы были весьма огорчены тем обстоятельством, что им приходилось иметь дело с подобным человеком. Они также заявили, что при первой же возможности постараются избавиться от его общества. Те два документа от маршала Бель-Иля, которые вы изволили направить мне, ясно показывают, что этот человек не придерживается данных ему инструкций…"

Граф вновь прервал диктовку и сгоряча заявил.

– Мало того, что маршал Бель-Иль согласился поддержать Шуазеля в его претензиях, он ещё прислал мне депешу, в которой холодно и вежливо благодарил меня за проявленное рвение и расторопность и в то же время напоминал, что в Гааге уже есть посол, которому французский король всецело доверяет и всегда посвящает в свои планы по соблюдению государственных интересов. Даже генерал Йорк при случайной встрече позволил себе улыбнуться и намекнуть мне, что, похоже, в этой схватке герцог Шуазель выходит победителем.