Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда

«Преимущество летних путешествий, — думал граф Себастьян де Сен-Жермен и Вельдона, — состоит в том, что можно читать, несмотря на скупой свет из маленьких окошек кареты, и тем самым отвлечься от неудобств дороги».

Он читал и перечитывал Ньютона, но не находил ни одного ключа к словам Соломона Бриджмена, уму которого, однако, доверял.

Читал также трактат по химии и написанный на плохом немецком труд о каббале, который купил в еврейском квартале Вены.

— Все здесь! — вопил старый книгопродавец с взъерошенной гривой. — Все! Современные люди так гордятся новой наукой, но они слишком самонадеянны. Древние знали все, а мы еще не расшифровали даже половину их знаний. На Земле нет ничего, что не согласовывалось бы с естественными законами. И древние, которые не занимались пустяками, как наши современники, поняли это.

Себастьян приобрел труд по непомерной цене и, читая его, думал, что Ньютон тем не менее открыл естественные законы тяготения, неведомые древним. Но открыл ли он только их? Или же сохранил про себя гораздо более глубокие откровения? Себастьян вспомнил слова Ньютона, которые ему передал Бриджмен: «Не будет страшнее бедствия, чем высшая тайна, ставшая достоянием низкого ума».

Может, и он сам — низкий ум, который еще ничего не открыл?

Себастьян оторвал глаза от книги и подумал о Лондоне. О сестрице Элспет, видевшей призрак за его спиной. И об изгнавшем его брате Хауинге.

Граф не знал, что ему делать с этими воспоминаниями, похожими на кошачий приплод, копошащийся в корзине. Он спросит об этом у Бриджмена.

Через два дня Себастьян добрался до Линца, где ему предстояло сменить экипаж. К счастью, перегон предстоял короткий, а другая почтовая карета была уже запряжена и стояла наготове. Граф вышел размять ноги и выпить стакан разбавленного вина в трактире «Коронованный олень». Там ждали отправления два новых пассажира до Нюрнберга; он уделил бы им лишь мимолетный взгляд, если бы один из них не привлек его внимание своей внешностью. Он был мертвенно-бледен. Несмотря на теплую погоду, на нем был застегнутый до подбородка плащ и митенки; казалось, его шатает малейшим ветерком. А когда стали грузить багаж, странный пассажир совершенно потерял равновесие, подавая свою большую дорожную сумку носильщику. Себастьян вовремя его подхватил и сам подал сумку, удивившись ее тяжести. Незнакомец пылко поблагодарил графа по-немецки, и Себастьяну снова пришлось поддержать его, когда тот залезал в карету. Так он обнаружил его плачевную худобу: плащ, можно сказать, не содержал почти ничего.

Но, усевшись напротив Себастьяна, бедняга вдруг посмотрел на попутчика заинтригованным и даже слегка оживившимся взглядом.

— Простите меня, сударь, — заявил он, — и позвольте представиться: меня зовут Ладислас Войцек. Вы были очень любезны со мной, и я вас благодарю. Но позвольте мне вам сказать, что, когда вы меня поддержали, мне оба раза словно обожгло руку, и я почувствовал себя лучше. Значит, вы обладаете особой силой?

Себастьян улыбнулся.

— Нет, конечно. Просто вас ободрила чужая доброжелательность. Я рад этому.

Казалось, это не убедило Войцека. Себастьян вновь открыл книгу о каббале, чтобы возобновить чтение, но вскоре должен был от этого отказаться, поскольку после Линца тряска стала откровенно ужасной. «При такой езде карета скоро потеряет колесо, если не свалится в одну из пропастей, окаймляющих дорогу», — подумал он. В тусклом освещении кареты Войцек казался еще бледнее, чем прежде. Себастьян вытащил из-под сиденья пакет с провизией, состоявшей из маленьких пирожков, купленных в Вене, и бутылки сливовой водки. Видя, что его визави в довольно жалком состоянии, Себастьян предложил ему угоститься, на что тот с удовольствием согласился.

Когда Войцек снял одну из своих митенок, Себастьян увидел, что рука бедняги покрыта красной сухой кожей. Его взгляд невольно задержался на этом удручающем зрелище.

— Иоахимштальская земля, — пояснил Войцек со вздохом.

Себастьян не знал, что это за земля, но заподозрил, что именно ею набита сумка пассажира.

— Не слыхали про нее? — удивился Войцек. — Хотя вы ведь, похоже, в отменном здравии. Ее применяют в лечебных целях. Средство просто чудодейственное, но, увы, для других, не для меня.

— Чем же она чудесна?

— Припарки из нее излечивают чахоточных. Порой даже совершенно безнадежных.

Себастьян удивился:

— Может, она содержит серу?

— Не знаю. Но, похоже, она идет во благо только больным, потому что мне она сожгла руки и тело. Я уже не первый год с ней вожусь.

— В самом деле, — заметил Себастьян, — злоупотребление лекарством может оказаться губительным для здорового человека. Но зачем вам постоянно с ней соприкасаться?

— Я добываю ее на своем участке, а потом продаю аптекарям, которые мне ее заказывают. И местным, и в Баварии. Я ее продавал по всем немецким княжествам, вплоть до Дании и Ломбардии. А сейчас собираюсь сделать значительную поставку в Нюрнберг. Но явно взял с собой больше, чем позволяют мои силы.

— Она дорогая? — поинтересовался Себастьян.