Сенатский гламур

Хм. Наверное, надо было дождаться, пока он ответит насчет диктофона, прежде чем язвить. Если он включен, то я уже выдала себя. Я пообещала себе, что в будущем стану держаться подальше от журналистов. Похоже, я застала его врасплох.

— Послушайте, я уверен, что вы расстроены из-за статьи. Я хотел поговорить с вами, чтобы…

— Чтобы напечатать, уволена я или нет? — Я замахала руками, подзывая такси. — Я все еще работаю, но не благодаря вам. Знаете, вы придурок.

Я не могла разглядеть его лицо, потому что волосы в беспорядке падали мне на глаза. Но изо всех сил надеялась, что он опозорен и подавлен.

— Помочь вам поймать такси? — мягко спросил он.

— Нет! Мне не нужно такси! — заорала я, по-прежнему голосуя на дороге. — Идите к черту!

Я опустила руку и решительно потопала прочь. В зеркальной двери ресторана я увидела, как он спокойно смотрит мне вслед. Скатертью дорожка.

Я натерла ноги и жутко замерзла к тому времени, когда наконец отошла достаточно далеко, чтобы снова ловить такси. Поездка вышла быстрой и тряской, и я заплакала, еще не войдя в квартиру. Я включила свет и сквозь слезы увидела, что Шеклтон запутался в водорослях. Он не шевелился в своем висельном коконе, но я была слишком расстроена, чтобы посмотреть поближе. Я предпочла забраться в ванну и рыдать.

Я вновь и вновь пережевывала случившееся. Мне казалось, что на меня непрерывно блевали весь вечер. Я не хочу быть сварливой собственницей и орать на потенциального жениха, когда он просто выпускает пар. Когда работаешь на невыносимого болвана, выпускать пар очень полезно. Но Аарон вместе с паром выпустил наши планы на вечер, которого я ожидала с нетерпением и готовилась целый час. Он плохо со мной обошелся. Или нет? Может, я слишком обидчива? Кто его знает. Я так устала от догадок.

Что до Чарли Лотона, надеюсь, я выглядела не слишком изможденной и пахла не слишком омерзительно, когда послала его к черту. Он, несомненно, заслуживал злобного презрения, и я не жалела, что набросилась на него. Если я хоть немного задела его, значит, день прожит не зря.

Состояние Шеклтона я проверю утром. Я оставила сообщение Зельде, но не стала звонить Лизе, которая, как я знала, сейчас с Райаном на какой-то кошмарной встрече выпускников. Я решила помедитировать, чтобы расслабиться, но тут же уснула мертвецким сном. Не знаю, где именно я остановилась на пути к нирване.

Нашлась управа

Дебаты по окончательной версии законопроекта и в Палате представителей, и в Сенате начались в понедельник днем. Хотя отдельные версии проскочили быстро и просто, вскоре стало понятно, что политическая ситуация изменилась. Теперь, за год до выборов, когда опросы показывали, что Брэмен возглавляет президентскую гонку, кое-кто попытался лишить его важных законодательных побед, каковые лишь упрочили бы его положение. Несколько сенаторов, преданных лидеру большинства Франду, неожиданно принялись оттягивать принятие закона. Время явно работало против нас.

Дух партнерства быстро испарился, на смену ему в холодном воздухе сгустились бесконечные споры. И хотя сенаторы во время дебатов продолжали обращаться друг к другу согласно этикету — «глубокоуважаемые коллеги» и «старшие сенаторы» — пустая вежливость все хуже прикрывала таившиеся под ней запасы едких насмешек и неприязни. Я боялась за проект.

Я все еще переживала из-за чудовищного спектакля, устроенного Аароном в баре. Наутро он позвонил и пригласил послушать музыку, как будто ничего не случилось. Я приготовилась к серьезному разговору об уважении и общении, но, когда заикнулась об этом, Аарон поцеловал меня в лоб и попросил отложить «выяснение отношений» до лучших времен.

— Я хочу сегодня вечером повеселиться со своей девушкой, вот и все, — протянул он.

— Будешь вести себя как вчера вечером — ищи себе другую девушку.

Он удивился, потом расстроился. Взял меня за руку и заговорил серьезно, а ведь я только этого и ждала.

— Прости, Сэмми. Боюсь, я мало что помню, и это чертовски неудобно. Брэмен окончательно меня вымотал, я всего лишь хотел чуть-чуть развеяться, но не до такой степени. Мне очень стыдно. Умоляю, прости меня.

Я увидела искреннее раскаяние в его глубоких зеленых глазах и слегка оттаяла.

— Не хочу быть стервой, — пояснила я, — просто…

— Ты не стерва, — перебил он. — Ты чудесная. А я ужасно себя вел. Обещаю, что больше не буду. — Для пущей выразительности он сжал мне руку. — Я не хочу тебя потерять.

Я кивнула, размышляя, не собирается ли он в очередную деловую поездку. Я не хотела с ним расставаться. Возможно, Аарон разглядел это в моих глазах и понял, что опасность миновала. Как бы то ни было, он расслабился.

— Ты не даешь мне спуску, — поддразнил он. — Но я не возражаю.

Он поцеловал мне руку, отдал честь и попросил разрешения искупить свою вину в постели. И все вернулось на круги своя. Я была счастлива, потому что обожала заниматься с ним любовью, но беспокоилась, что ухабистый ритм наших отношений рано или поздно растеряет свою привлекательность.