Сэндмен Слим

Если вам когда-нибудь придется утяжелять мертвое тело, запомните главное: приматывать шлакоблоки к трупу легко. Но сложно потом правильно их отбалансировать. Уверен, будь у меня достаточно практики, я бы разработал такую надежную трупошлакоблочную систему, что по ней смог бы ходить даже канатоходец. Но сейчас, к сожалению, времени на это нет. Я заехал в центральный проезд парка на угнанном внедорожнике. На мне нет рубашки – только шелковое пальто и шрамы на запястьях. И теперь мне предстоит тащить мертвого парня, украшенного строительными материалами. Ситуацию нельзя назвать деликатной или изысканной. Напротив, она полна грубой силы и безумного насилия.

Наконец-то я занимаюсь привычным делом.

Я взваливаю тяжелое тело Касабяна на плечо, выволакиваю его из багажника и кладу на спину в нескольких ярдах от забора. Затем наклоняюсь, беру его за лодыжки и начинаю вращаться, удерживая тело, как спортивный снаряд при метании молота. После нескольких оборотов у меня начинает кружиться голова, но не так сильно, чтобы из-за этого расстраиваться. Наконец я отпускаю Касабяна, и он летит. Он плывет по воздуху, как падающий на Землю русский космический зонд – давно забытый, сбившийся с курса и потерявший управление.

Тело шлепается в битум с жирным густым всплеском. И остается там лежать. Касабян нагло плавает по поверхности, как огромное буррито, отказывающееся тонуть. Словно соблазняя своим аппетитным видом динозавров, лежащих на дне. Наконец он осознает, насколько неразумно себя ведет, и начинает сдаваться. Сначала медленно. Очень медленно. Сперва исчезает голова Касабяна, затем пузо. Через какое-то время на поверхности остаются одни голени и ступни, и я ухожу. Даже если поверхность битумного озера будет выглядеть потревоженной, думаю, полицию утром больше заинтересует украденный «BMW».

Обратный путь к «Max Overdrive» долог и изнурителен. Когда я добираюсь до комнаты, сил моих хватает только на то, чтобы перевернуть матрас чистой стороной вверх. Я даже не снимаю пальто. Я ложусь прямо в нем, подоткнув под голову вместо подушки чистые полотенца, взятые из ванной.

Всю ночь напролет в голове крутится песня, которую однажды кто-то включил в «Бамбуковом доме кукол»:

…Толкни по течению, и я пропаду вдали.
Должно быть, спятил я, коньками имя чертя,
Еще один поворот, и провалюсь я под лед.
Элис…

Бывают ли такие умные люди, которые заранее понимают, что обречены – еще до того, как мир обрушится на них, как пианино в старых мультфильмах? Наверное, да, но я точно не один из них. До падения в кроличью нору я воображал, что могу безнаказанно шутить, лгать и нести любую околесицу о чем угодно. Я был тем, кого называют «профессиональной сволочью», и достиг в этом деле немыслимых высот.

Элис всегда не любила Мейсона. Не доверяла она и остальным членам Круга. Впрочем, как и я. По крайней мере, старая острозубая рептилия в моем мозгу всегда испытывала к ним неприязнь, но от этого и играть с ними, и казаться лучше них становилось даже веселее. Особенно когда удавалось посрамить Мейсона. Но Элис не видела в этом ничего забавного. Она говорила о Круге так, будто это метамфетамин, а я – подсевший на него наркоман.

– Мама с папой не учили тебя, что, если будешь водиться с плохими ребятами, тебя задержат после уроков?

– Мама говорила, что я самый красивый мальчик на свете. А папа научил стрелять и улыбаться, пока получаешь подзатыльники. А больше я ничего не помню.

В тот момент на ней были надеты только белая майка и черные трусики. Она варила кофе, но бросила, подошла ко мне и села на колени.

– Поэтому я тебя и люблю. Ты – идеальный мальчик с картин Нормана Роквелла. Не ходи сегодня к своим волшебным мудакам. Останься со мной дома. Мы будем есть яблочный пирог и трахаться на флаге.

– Мне придется пойти. Мейсон собирается показать что-то важное. Кто, если не я, обосрет ему всю малину?

Она встала и вернулась обратно к плите.

– Прекрасно. Тогда иди. Иди и покажи кучке неудачников, какой ты молодец. Грандиозное, бл…ь, достижение!

– Это важно. Ты просто не понимаешь. Если бы у тебя был такой же дар, как у меня, ты бы думала иначе. Конечно, большинство Саб Роза – это богатые придурки или готы без сигарет с гвоздикой. Но мне нужно иногда общаться с магами. С теми, кто не задает лишних вопросов.

– Рисоваться перед ними для тебя важнее, чем быть со мной. Они опасны и собираются втянуть тебя во что-то опасное и глупое, например вызвать дьявола или вроде того. И когда их убьют или арестуют, ты пойдешь вслед за ними.

Я схватил куртку и пошел к двери:

– Мне надо идти. Я опаздываю.

– Слушай! То, что тебе продают в магазинах пиво, еще не означает, что ты вырос. Бл…ь, повзрослей уже! Перестань вести себя как ребенок.

Перед тем как уйти, я сказал: