Сэндмен Слим

С минуту я стою очень тихо, пытаясь расслышать далекие сирены. Будь у меня время и свежая голова, я, вероятно, смог бы подобрать какое-нибудь заклинание, чтобы не пустить их сюда или отправить в ложном направлении.

Но по-прежнему ничего не происходит. Я продолжаю ждать.

Сирен не слышно. Видимо, пока Маргаритка разрушала комнату, пожар появился и исчез так быстро, что никто не успел ничего заметить. И это избавило меня от необходимости объяснять кому-то наличие обезглавленного тела, кучи оружия, пиратской видеопродукции и себя самого. «Кто я такой? Технически говоря, мертвец. Спасибо, что поинтересовались. Спросите Национальную безопасность, они подтвердят».

Раздается звонок телефона. Не моего. Я обшариваю туловище Касабяна. Достаю телефон из кармана плаща. Это одна из самых дешевых моделей. Я открываю телефон и прикладываю к уху.

– Ну? – раздается голос. – Какого черта, приятель? Ты уже закончил?

– Кто говорит?

Пауза. Затем тихий смех.

– Старк? Это ты? Господи, какой же он мудак! Я выдал Касабяну огнемет и бомбу в одном флаконе, и он до сих пор тебя не убил. Кстати, где он сейчас?

– Повсюду. Его разорвало на куски.

– Ну, по крайней мере, хоть что-то хорошее за сегодня. Ты, наверное, прекрасно себя чувствуешь, да? Гордишься собой? Как же, надрал задницу безголовому парню. Спасибо тебе, парень в маске. Сегодня ты спас наш город.

Я прислушиваюсь, нет ли в его голосе признаков напряжения или страха. Хотел бы я сейчас видеть его глаза. Почувствовать запах его пота. Но в дерьмовом телефоне голос Паркера звучит тонко, бесстрастно и издалека. Как будто он звонит со дна Марианской впадины.

– Вообще-то это ты подослал ко мне полумертвого парня. На что ты надеялся?

– Я надеялся, что вы умрете, мистер Бонд, – отвечает он, неумело изображая немецкий акцент. – На самом деле мы поспорили. Мейсон думал, что Касабян сможет хоть что-то сделать правильно. Он сказал жирному, что очень сильно в него верит. Но пари, кажется, выиграл я.

– И что дальше? Продолжишь присылать ко мне калек? Может быть, слепых детей с духовыми ружьями? Бабушек в инвалидных креслах с бензопилами? Каков будет следующий блестящий ход? И вообще – ты умеешь хоть что-нибудь, кроме как оправдываться за взорвавшихся киллеров и получать пули в спину? Кстати, как чувствуешь себя после падения? Не мучают ли кошмары? Я очень рад, что Мейсон тебя спас. Значит, можно будет снова тебя с удовольствием убить.

– Успокойся, милая. Ты начинаешь нервничать. Поверь, у тебя появится шанс. Мы обязательно встретимся. Не здесь и не сейчас, но уже очень скоро. Клянусь сердцем.

– Буду ждать с нетерпением.

– Долго ждать не придется. Между прочим, Мейсон шлет тебе запоздалый рождественский подарок. Но не волнуйся. Сегодня не будет больше взрывов или атак ниндзя. Всего лишь знак нашей с ним признательности за то, что мы еще живы. Кстати, как тебе удалось выжить внизу? Ты каждый день сосал демонам члены или с перерывом на выходные и праздники?

– Не возбуждайся раньше времени, крутыш. Скоро сам все узнаешь.

Соединение прерывается. Я бросаю телефон в угол комнаты. По крайней мере, теперь я точно знаю одну вещь: Паркер водил Касабяна туда, где прячется Мейсон. Кас был с ними обоими. Он видел их убежище и, возможно, слышал их разговоры о дальнейших планах. Мейсон считал Касабяна идиотом и был уверен, что так или иначе он сегодня помрет. В таком случае чего от него скрывать? Почему бы не дать ему почувствовать себя частью большого плана? Если Мейсон сумел убедить Касабяна, что его повысили и пустили поиграть с большими мальчиками, то он вряд ли бы стал задавать лишние вопросы. Он побежал бы куда угодно, как верная собака, старающаяся угодить своему хозяину.

Надо поговорить с Касабяном. Но я не смогу добраться до него, если он окажется в Аду, поскольку сейчас ни за что не пойду в Нижний Мир. Надо перехватить его, прежде чем он сядет на последний паром.

Я знаю только один способ, как это сделать. Но со стороны он будет похож на некое извращение.

Взорвавшаяся Маргаритка избавила от необходимости двигать стол. Я только придавливаю его к стене, чтобы он не мешал. Затем распинываю в стороны битую, покрытую пылью дранку от штукатурки, коробки с DVD, грязную одежду, сигаретные окурки и бутылки из-под «Джека Дэниэлса», расчищая на полу квадрат примерно шесть на шесть футов[103]. Кроме мебели, остальное барахло довольно легкое. Я без труда отсеиваю все лишнее, пока не обнаруживаю единственный тяжелый предмет. Это кусок свинца, который дал мне Кински.