Сэндвич с пеплом и фазаном

— А! — засмеялась я, надеюсь, беззаботно. — Полагаю, все равно что быть Д. О. Б.

И предоставила ей ломать голову, что бы это значило.

Лицо Дрюс помрачнело, потом снова прояснилось, и она выдавила улыбку.

— Послушай, — льстиво сказала она, — я хотела спросить, ты одна из нас?

— Нас? — переспросила я и воспользовалась маской номер семь — деревенской дурочки.

— Да… ну знаешь… нас.

Мне показалось или в последнем слове послышалось шипение?

Разумеется, я понимала, что это может быть официальная проверка моей способности держать язык за зубами, когда дело касается обмена личной информацией.

— Ну же, — выпалила Траут, — ты же пансионерка, верно? Как и мы. Ты должна знать.

Дрюс выстрелила в нее ядовитым взглядом, и Траут начала яростно копать в грязи ямку концом прутика.

— Ну? — настойчиво повторила Дрюс.

— Что ну? — спросила я. Деревенскую дурочку так просто врасплох не застанешь.

— Не надо прикидываться идиоткой, — отрезала она.

Если бы она знала, как близка к истине.

— Извини, — сказала я, протягивая руки ладонями вверх и втягивая голову в плечи. — Если ты имеешь в виду, что я ученица академии мисс Бодикот или что я в четвертом классе, тогда ответ очевиден — да. В противном случае я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Мне стоило бы не говорить слово «очевиден».

— Ладно, — отозвалась она. — Теперь все понятно.

И подкрепив свои слова действиями, она встала.

— Пойдем, Траут, — велела она. — Пересядем. Тут воняет.

Они отошли с напряженными спинами, словно парочка ветхозаветных принцесс, в тень другого дерева, где сели, отвернувшись от меня.

— Фу, — раздался голос сзади меня. — Не обращай внимания на этих тупиц.

Это оказалась Гремли, невысокая девочка, которая тоже принимала участие в спиритическом сеансе в комнате Джумбо.

Она присела на корточки рядом со мной, сорвала травинку и начала ее задумчиво жевать.

— Я наблюдала за тобой, — продолжила она. — Ты нормальная.

— Спасибо, — ответила я, не зная, что еще сказать.

Мы долго сидели в молчании, не глядя друг на друга, а потом Гремли снова заговорила:

— Могу сказать, что ты из тех, кто любит сэндвичи с фазаном.

Мир замер. Мое сердце остановилось.

Сэндвичи с фазаном! Те самые слова, которые пять месяцев назад на полустанке Букшоу сказал мне Уинстон Черчилль. Те самые слова, которые произнесла на камеру моя мать Харриет де Люс, — я нашла эту пленку на чердаке в Букшоу.

Сэндвичи с фазаном: секретные слова, которые указывали, что произносящий их — член Гнезда.

«Эту фразу выбрали не случайно, — объяснила мне тетушка Фелисити. — Она ничего не значит для постороннего слушателя, но служит ясным указанием на опасность для посвященного».

Гремли произнесла ее очень естественно — почти чересчур. Она предупреждала меня или просто давала знать о себе?

Я пыталась скрыть свою панику, окидывая взглядом маленькие группки девочек, сидящих там и сям на траве. Кто-нибудь что-то заметил?

Кажется, никто не обращал на нас ни малейшего внимания.

— Я да, — продолжила она, как будто ничего не произошло. — Приятное разнообразие после обычных сэндвичей с огурцом и влажным латуком. Однако ореховое масло и банан — мой любимый. Хотя так далеко к северу это довольно экзотичная еда, не так ли?

Неужели это то же самое скорчившееся создание, которое что-то бормотало над доской Уиджа? Если да, она просто волшебница маскировки, и я преисполнилась восхищением.

— Да, — ответила я с улыбкой, — фазан очень вкусен.

И мы обе захихикали. Просто две обыкновенные девочки на пикнике солнечным днем, смакующие миллионы непроизнесенных слов.

А потом снова раздался раздражающий свисток мисс Моут.

ФЬЮИТЬ! ФЬЮИТЬ! ФЬЮИТЬ!

— Девочки! Девочки! Девочки!

Эта проклятая женщина все делает по три раза? Мой мозг вскипел при мысли об этом.

— Построиться в колонну — и вперед!

Ее вытянутый палец указывал в сторону скопления домиков к югу от нас.

— Да-дит-да-дит, — проговорила Гремли, имитируя писк радиостанции, передающей сигналы с корабля на берег, — дит-да-дит… дит-да… дит-да-да-дит.

Хотя я не смогла расшифровать ее код, я поняла значение по ее интонациям и непокорному выражению лица.

Мисс Моут бросила на нас кислый взгляд, но ничего не сказала.

Когда мы подошли к домикам, возникла проблема с ключами, и водитель автобуса был послан за ними. Пока мы стояли на солнце и ждали, Гремли едва заметно подняла бровь и я не смогла сдержать ответную улыбку. Временами брови говорят громче, чем слова. Мы обе хорошо знали, что даже с руками в гипсе можем в два счета открыть эти замки.

Две старшие и самые крупные девочки подняли кресло мисс Моут и перенесли его через порог в странной имитации брачного обряда, который я видела в кино. Однако в этот раз нас не ждала бутылка шампанского и свет не погас: в домике имелось с полдюжины неустойчивых столиков со складными стульями, пузатая железная плита с изогнутой трубой, а с балки свисала птичья клетка.

Здесь пахло застарелой пылью, штукатуркой и влагой.

В воздухе повисла странная неловкость.