Сэндвич с пеплом и фазаном

Куда б воздушное свое гнездо

Он не приладил[26].

Тут я и пристроюсь.

Даффи гордилась бы мною.

Я устроилась поудобнее и принялась ждать. Благодаря влажности и тихому шипению паровой трубы я представила себя детенышем животного — наверное, бегемота или слона, удобно прижавшегося к коже матери, слушая ее сердцебиение и длинные медленные вдохи-выдохи.

Должно быть, меня разморила жара. Я проснулась из-за крика, начавшегося визгом, потому усилившегося и стихшего, повиснув в воздухе эхом.

Мои глаза распахнулись, и кровь чуть не застыла в жилах.

— Что такое, Мардж? В чем дело?

Голос Сэл.

— Ты будто привидение увидала. Сядь, вот тебе стул.

Я не рискнула высунуть нос за трубу, на которой лежала. Мой сверхъестественно острый слух и так расскажет мне все, что мне надо знать.

Тошнотворный скрип дерева по бетону и последовавший за ним плюх дали мне понять, что Сэл пододвинула стул и Мардж тяжело упала на него.

Шорох бумаги подсказал, что Мардж дала Сэл записку.

Повисло молчание, а потом раздался долгий стон.

О, как я наслаждалась.

Я представила, как глаза Сэл движутся туда-сюда по листку бумаги и губы шевелятся, произнося слова.

— Что это значит? Одна из вас знает моего убийцу?

После нескольких часов раздумий я решила слово в слово повторить послание доски Уиджа. Вряд ли можно придумать что-то лучше.

— Господь святый! Оно написано кровью, Сэл! — Мардж снова обрела дар речи. Затем она добавила: — И свежей кровью, к тому же. Она еще не покоричневела.

Я потерла большим пальцем все еще болезненный кончик указательного, который я снова и снова протыкала иголкой из презренного набора для вышивания, который мне выдали. Поразительно, сколько крови требуется для написания нескольких слов.

Я подписалась «Франческа» — длинной размазанной подписью, жутко обрывавшейся на краю листка.

— Ты думаешь, это она? — снова голос Сэл, на этот раз дрожащий.

— А кто еще? Других мертвых Франчесок тут нет, по крайней мере, я их не знаю.

— Положи его, Мардж. Оно проклято. Принесет несчастье. Помяни мои слова.

— В пятницу мы запирали прачечную, и его тут не было. Сюда и муха не залетит. Как оно сюда попало?

В голосе Сэл послышалась дрожь.

— Что значит: «Одна из вас знает моего убийцу»? Ее не убили, она упала с лодки и утонула — ну, так говорили.

— Но ее ведь так и не нашли, верно? Может, кто-то ее столкнул?

— Столкнул? — возмутилась Сэл. — Кто мог такое сделать?

— В голову не возьму. Она была как ребенок. Любила наряжаться. Не могу представить, кто мог ее обидеть. Пару месяцев назад я нашла один из ее знаменитых красных носков за сортировочным столом. Расстроилась. Помнишь, как она украдкой приносила нам постирушку из дома? «Председателю нравится, когда воротнички накрахмалены чуточку сильнее» — так она говорила, да? «Председатель хотел бы, чтобы манжеты были подвернуты и чтобы на локти поставили кожаные заплатки». Помнишь? Что ж, даже у богатых свои причуды, не так ли? Мир ее душе. Желаю ей всего самого хорошего, где бы она ни была.

— Думаешь, она слушает нас — в смысле, прямо сейчас?

— Чепуха, Сэл. Привидений не существует.

— А как же эта записка?

Мардж хихикнула, и прозвучало это довольно натянуто.

— Наверняка это одна из наших милых деточек. Одна из наших чудесных невинных крошек, которая надеется, что у нас будет сердечный приступ. Она, скорее всего, прячется над бойлером, зажимая рот кулаком, — в этот самый момент. — И она закричала: — НЕ ТАК ЛИ, КРОШКА? Дай мне метлу, Сэл. Я ей покажу.

Кто-то со всей дури заколотил по стене, и я заметила сеточку для волос, которую носит Мардж. Я могла бы дотянуться до нее рукой, но удержалась.

— А ну выходи, выходи! Где ты там! — закудахтала Сэл.

Началась охота, и я была добычей.

— Хочешь не хочешь, но мы тебя поймаем! Поймаем!

Две взрослые женщины вмиг поддались примитивному порыву, который некогда побуждал скромных домохозяек охотно помогать в поимке пожилых женщин, которых потом сжигали или топили как ведьм.

Топили — именно это сделали убийцы с Франческой Рейнсмит? Какой в этом смысл? Мой мозг кипел.

В первый раз с приезда в мисс Бодикот я по-настоящему испугалась.

— Мы тебя поймаем! — завела сначала одна, а потом и вторая. — Мы тебя поймаем!

Они начали стучать по паровым трубам, по всей видимости, швабрами или что там оказалось у них под рукой. Грохот был жуткий.

Доггер однажды сказал мне, что страх зачастую иррационален, но он все равно реален, потому что формируется в рептильной части нашего мозга — инстинктивной части, предназначенной для того, чтобы спасаться от динозавров.

Именно этот неконтролируемый рефлекс заставил меня сделать то, что я сделала: вместо того чтобы прижаться к трубе и продолжать прятаться, я вскочила и бросилась к лестнице и вниз — прямо в их руки, словно перепуганная крыса.

Мардж и Сэл словно током ударило. Они удивились не меньше моего.

Мардж уперла руки в боки и сделала шаг вперед ко мне; Сэл сложила руки за спиной и осторожно отступила в сторону. Обе покраснели, как вареные раки.