Сьенфуэгос, Океан, отдельные романы

– Я не сделаю этого, слышишь? Я не убью твоего дядю… Убить старика… Как такое могло прийти тебе в голову?! К тому же, я не позволю ему дотронуться до меня… Теперь тебе нужно будет постоянно следить за мной, потому что я убью себя… Я найду способ как это сделать… Еще не знаю как, но я сумею, пусть даже придется остановить дыхание, чтобы легкие взорвались… Я – ашанти, не забывай это, и мы – ашанти, никогда не бросаем слова на ветер.

– Не будь дурой… Это займет всего лишь несколько месяцев, а потом ты будешь свободна и богата…

– Нет! Никогда!

Слова прозвучали резко и решительно, и принц понял, настаивать бесполезно. Пока что бесполезно… Немного рано. Нужно выждать, пока эта девка свыкнется с мыслью, что деваться ей некуда и тогда подчинится. Все они вначале бунтуют, но потом успокаиваются. Убить себя среди цветов, золота и брильянтов – на это не каждая осмелится. Можно покончить жизнь от нищеты и отчаяния, но от отчаяния и богатства… До этого нужно вначале дойти. Как та югославка. Но ей на это понадобилось почти два года, а сейчас речь идет о неделях…

Он молча смотрел, как матросы бросают на причал швартовые канаты и как между причалом и бортом яхты начинает увеличиваться расстояние, и вода забурлила и вспенилась

– Какая жалость! – пробормотал он с видимым неудовольствием. – Какая жалость, черная… Все бы так удобно разрешилось для нас… Моей стране нужна новая политика и новая жизнь. Мы перешли бы из Средних Веков, где нас держит воля моего дяди, в двадцатый век, где я мечтаю жить. Мы бы построили школы и больницы, освободили бы рабов и политических заключенных, построили бы фабрики и даже открыли страну для туристов. Построили бы настоящий рай на земле и все это благодаря тебе…

Он запнулся. В этот момент на причале, взвизгнув тормозами, остановился автомобиль, все четыре двери распахнулись почти одновременно. Надия проследила за его взглядом и вскочила с кресла.

– Давид!– закричала она изо всех сил. – Давид!

Давид стоял на краю причала, и было видно, что он тоже звал ее, сложив руки рупором, но из–за шума двигателей голоса его не было слышно.

То была гонка безнадежная и мучительная, и с первых секунд было ясно, что они не успеют. Яхта отдалялась от бетонного причала сантиметр за сантиметром, и когда Давид подбежал к краю, их разделяло уже метров десять.

Надия изо всех сил дергала за цепь, но та не поддавалась, и когда начала рыдать, то было не из–за боли, а из–за собственного бессилия и отчаяния, потому что свобода была уже совсем рядом, в нескольких метрах, и только короткий кусок металла не позволял ей вернуться туда.

– Давид, Давид… – повторяла она, всхлипывая. – О, Господи!.. Но как же это?.. За что же?..

Яхта отходила дальше и дальше. Малик поднял винтовку и прицелился, но Давид остановил его жестом.

– Я найду тебя, Надия! – прокричал он. – Найду!.. Теперь я знаю, где тебя искать!

Расстояние между кораблем и берегом росло, фигуры на причале становились все меньше и меньше.

Принц Хассан Ибн Азиз молчал, с невозмутимым видом наблюдал за происходящим и недовольно покачал головой.

– Как не хорошо… Ой, как не хорошо, что теперь твой муж знает, кто я такой… Как это не кстати! Проклятый Сулейман сдал меня. Вот, шайтан! Будь он проклят! – опустил руку в карман и вынул маленький ключ, повернув его в скважине, снял цепь с запястья Надии. – Какие времена! Ай, ай, ай… Ни на кого нельзя положиться… Что за люди!?

Взял пальцами Надию за подбородок, поднял ее лицо и, наклонившись, посмотрел ей в глаза и произнес тихо, но внятно:

– Ты могла бы принести мне миллион долларов каждый день, но… – помолчал, подумал и добавил. –Но, думаю, что ты бы, все равно, не справилась, а потому… Прыгай! – сухо скомандовал он.

И Надия прыгнула…