Сеньорита

— Да иди ты! — удивилась девушка. У нее даже руки дрогнули, и машина слегка вильнула. — Ты что, испанец? А почему по-русски так здорово чешешь?

Ну что ей было ответить? Что в целях конспирации всем советским добровольцам присваивались испанские имена? Хотя все и так знали, что это — военные из Советского Союза.

И он просто промолчал.

В голосе Олги звучало разочарование:

— А я-то думала, соотечественника спасаю.

— И какая разница? — поинтересовался Мануэль-Денис.

— В сущности, почти никакой. Но спасти советского было бы гораздо романтичнее. И папеньке бы очередной раз фитиля вставила.

— Это каким же образом?

— Не любит он все советское. Ненависти нет, но относится очень скептически.

— И с какой же радости? — заинтересовался советский пилот. Очень ему такое «папенькино» отношение не понравилось.

— Да имение наше все вспоминает под Рязанью. Насколько я помню — богатое было имение. Я маленькая еще была, когда бежать пришлось. И Россию ему жалко.

— Так он, выходит, из «белых»? — с неприязнью спросил Денис.

— Не-ет, папенька не воевал! — рассмеялась Олга. — Просто почувствовал, куда все катится, махнул рукой, перевел капиталы за границу, собрал семью, пожитки и уехал. Как раз перед началом войны.

— Гражданской?

— Почему? Мировой. Сначала во Францию, а потом сюда перебрался. Но, видишь, теперь и тут покоя нет. Честно говоря, фалангисты не очень достают. Правда, иногда наезжают, какие-то предложения делают.

— Соглашается?

— Ни в какую! Заявил, что он к политике никакого отношения иметь не хочет. Есть виноградники, есть оливы — ему этого хватит. Пока удавалось отбиваться…

Все равно Денису активно не нравился Олгин папенька. Ишь, барин! Хорошо устроился… Вокруг война, мировая революция на носу, а он сидит в своем поместье и в ус не дует. Где-то Денис слышал фразу: «Если ты не интересуешься политикой, то она вскоре заинтересуется тобой». Ее и выдал девушке.

Та беспечно рассмеялась.

— Полная ерунда! Мы живем, никого не трогая, и нас никто не тронет! Кому нужен престарелый граф и его баламутистая дочь?

— Так ты, выходит, графиня? — подивился Денис.

— Выходит, так, — легко согласилась она. — Что из этого? — И неожиданно спросила: — Так как тебя в действительности зовут, Мануэль? Нос у тебя не очень на испанский похож.

— Нос, как нос, — пробурчал пилот. — Ну, Денисом кличут. — И ехидно добавил: — И что из этого?

— Ничего. Красивое имя, благородное. Так героя Отечественной войны звали. Денис Давыдов. Слышал о таком?

— Читал, — буркнул разоблаченный Мануэль. — Он еще партизаном был.

— Так вот папенька его дальний потомок. Ему понравится, что я русского Дениса спасла.

— Очень мне нужно твоему папеньке нравиться, — ядовитым тоном сказал Денис.

— Зря ты так, — вздохнула Олга. — Познакомишься — увидишь, что он милейший человек.

— Ладно, познакомимся, — согласился пилот. — Все равно пока деваться некуда. Но долго я у вас не задержусь! Мне к своим надо…

— Это уж как получится, — не стала спорить девушка. — Но мы что-нибудь придумаем, как тебя переправить. Что у тебя с испанским?

— Плоховато, — сознался Денис. — Я совсем недавно прибыл. И бой этот у меня был только пятым.

— Сбил кого-нибудь?

— Один «юнкерс».

— А твой самолет как назывался?

— «И-16», «ишачок». По-вашему — «моска».

— Значит, или «буррито», или «муха», — перевела она.

— Нет, «ишачком» только мы называли. Ваши — «моска». А «И-15» — «чато», «курносый».

— И кто тебя подбил?

Денис задумался. Все произошло слишком быстро. Потерял своего ведущего, второго ведомого, лопух, немного растерялся, а потом… Мелькнула тень, самолет затрясло от попаданий, а дальше — прыжок, удар и земля.

— По-моему, «Хейнкель», но я не успел рассмотреть.

— Значит, немец, — авторитетно заявила Олга.

— Вероятнее всего, — согласился Денис.

Они тем временем въехали на холм, и она показала вперед:

— Вот и наша финка.

— Не понял, при чем тут нож?

— Да не нож, дурачок! — рассмеялась она. — «Финка» по-испански — поместье. Наше называется «Рязан».

— Послушай, что вы все выкидываете мягкий знак из слов? Ты ведь тоже не Олга, а нормальная Ольга. И поместье это ваше наверняка называется просто Рязань…

— Ну, тут за границей так принято. Вон, водочный производитель из Смирнова превратился в «Smirnoff». Не знаю, почему так происходит. Но ты действительно можешь называть меня Ольгой.

— Или Олей, — добавил он, разглядывая ее вьющиеся на ветру рыжие волосы.

— Меня так мама называла, — погрустнела девушка. — А еще Олюшкой.

— Что с ней случилось?

— Умерла. Уже здесь, — коротко ответила рыжеволосая спасительница. — И не будем об этом…

Ему только и оставалось сказать:

— Прости.

Автомобиль спустился с холма, въехал на обширную, посыпанную ярким желтым песком площадку перед домом. Но останавливаться не стал. Ольга завела его в распахнутые ворота гаража, где стояла еще одна машина, заглушила двигатель, выскочила из-за руля и закрыла створки ворот.