Сенсация по заказу

— …хотя и требователен в работе, — насилу закончила Вероника, едва не всхлипывая.

— Я устал, — признался Турецкий. — Просто отдайте дневник профессора, чтобы я понял, насколько вы увязли в этом деле, и помог вам выбраться. Если только вы еще его никому не продали. Это важно для всех. Для вашей Лаборатории, черт ее возьми.

Вероника Лавочкина ушла в комнату — он ее видел и не двинулся следом, — открыла ящик с постельным бельем, что-то вытащила, вернулась и отдала Турецкому стопку тетрадных страниц.

— Как они попали к вам? — строго спросил Турецкий.

— Вы сказали, что знаете, — я их вырвала. — Теперь голос у нее был потухший.

— Я соврал, я ничего не знаю наверняка, — строго сказал Турецкий. — Вы не могли их вырвать, если только сами не убивали Белова. Но у вас — алиби, вы были в Москве. Так откуда страницы?

— Майзель дал, — еле слышно прошептала она. — Сказал — сожги… надо было послушать… — Она закрыла лицо руками. Плечи вздрагивали.

Турецкий не вчера родился. Первым делом он вынул из портфеля зеленую тетрадь и примерил вырванные листы: они подходили по краям разлинованных клеточек. Это были недостающие восемь страниц из дневника.

Итак, Майзель? Но Турецкий не стал строить новых догадок, а принялся изучать странички дневника Белова здесь же, в прихожей. Но когда прочитал, то покраснел уже сам. Там не было ни слова о деле, о Лаборатории, о науке. Профессор Белов подводил итог своему роману с лаборанткой Вероникой Лавочкиной, подробно вспоминая, как все начиналось, скрупулезно анализируя зарождение своих чувств, кульминацию и угасание, описывая каждое свидание, каждую сексуальную сцену. В конце концов, он принимал твердое решение все прекратить, потому что эти отношения мешают его работе, отвлекают, не дают сосредоточиться, а «роскошь простых человеческих отношений он себе позволить не может». Конец цитаты.

Так стыдно Турецкому давно не было. Извиняться тут было бессмысленно. Он молча отдал Веронике бумаги и ушел.

Когда выходил из дома, невольно оглянулся на ее окно, и в голове почему-то застучала фраза Нисенбае-вой: «Антон Феликсович, царство ему небесное, позаботился. Всем сотрудникам квартиры выбил».

А Майзель, значит, старая умница, умудрился еще до обыска, до появления опера и следователя, разглядеть в дневнике Белова то, что, кроме Вероники, никого не касалось. Вырвал страницы и отдал девчонке. Вот и все. Никому его дневник не был нужен, никто ему работать не мешал. Это тупик.

Турецкий сунул в карман руку за пачкой сигарет и, к вялому своему удивлению, вынул сломанный подосиновик. Секунду смотрел на него, потом засунул в рот и медленно сжевал.

Глава шестая

Профессор Винокуров был похож на хирурга — крупные руки, хищный взгляд, точные движения. Он принял Турецкого, когда услышал фамилию Белова. Сказал, что это его долг, хотя и неприятный.

— Почему неприятный? — спросил Турецкий.

— Я не был на его похоронах… хотя думаю, там вообще мало кто был. И теперь должен что-то сказать о человеке, который был, по сути, моим коллегой.

— И конкурентом?

— В науке это одно и то же. — Винокуров вдруг засмеялся и пояснил удивленному Турецкому: — Вспомнил кое-что. Первое, с чем сталкиваешься, занимаясь наукой, сказал мне один биолог из Массачусетского технологического, — это то, что природе плевать, какой ты хочешь ее видеть.

— Это вы к чему? — спросил Турецкий.

— К тому, что мы можем что-то строить, перестраивать на ее фоне, но, когда мы пытаемся сделать что-то внутри нее, тут уже шутки плохи.

Турецкий беседовал с Винокуровым в НИИ биофизики клетки Российской академии наук, которым тот руководил.

— Я был знаком с Беловым еще до тех времен, когда он начал разрабатывать паперфторан. Скажу вам честно, он меня поразил. Такого сгустка энергии и воли в отдельно взятом ученом мне встречать не приходилось. Но… — Винокуров покачал головой. — На что это было направлено?

— Вы не оцениваете его интеллектуальные качества?

— Ну мы же не на телевикторине, правда? Важен конкретный результат. Дал ли он его с паперфтораном? Очень сомнительно. Ведь в промышленное производство кровезаменитель так и не вышел. А с биокомпьютером вообще попал пальцем в небо.

— С биокомпьютером? — невольно переспросил Турецкий. Об этом он слышал впервые. Ну, Колдин, ну сукин сын! Ни звука, ни полслова. Хотя нет, в статье Кубасова биокомпьютер упоминался, конечно! Это он сам виноват, что не обратил внимания на информацию из негативного источника…

— Ну да, с этой своей фантастической идеей. — Винокуров пытливо посмотрел на Турецкого. — Я понимаю, вы не ученый, и требовать от вас глубинного понимания бессмысленно, но…

Турецкий достал ксерокс давешней статьи Кубасова о Белове.

По выражению лица Винокурова он понял, что тот со статьей знаком.

Винокуров махнул рукой — уберите, мол.

— Биокомпьютер — это вычислительное устройство, созданное на базе ДНК, я правильно понимаю?