Сенсация по заказу

— Перемены ничуть не хуже отдыха, — повторил Реддвей, — поэтому отпуск нужен для смены обстановки, а не для отдыха. Если ты хочешь отдохнуть, достаточно не открывать почтовый ящик, отключить телефон и остаться дома. Это и есть настоящий отдых в сравнении с путешествием по Европе. Сидеть перед телевизором, положив ноги на стол, — это отдых, взбираться по сорока двум тысячам ступеней на вершину Нотр-Дама — тяжелая работа.

Шляпников и Турецкий засмеялись и, не сговариваясь, полезли за сигаретами. Турецкий закурил свой «Давидофф», Шляпников — «Яву». «Ну и кто из нас выглядит миллионером?» — невесело подумал Александр Борисович.

— А я вот недавно прервал отношения со своим американским партнером, — грустно сообщил Шляпников. — Скандальная история. Оказалось, эта фирма, довольно крупный фармацевтический производитель, страховала жизни своих работников втайне от них, и в случае смерти страховые выплаты получали не родственники, а… угадайте кто?

Реддвей едва заметно нахмурился, и Турецкий понял, что он знает, о чем идет речь. Турецкий, чтобы отвлечь от него внимание Шляпникова, развел руками.

— Выплаты получали члены совета директоров этих компаний, — сказал Шляпников.

— Ну и ну, — не сдержался Турецкий. — Поразительная наглость!

— Не слабо, да? Особенную пикантность ситуации придает тот факт, что компания ничем не рисковала — деньги за страховки все равно вычитались из налогов этих фирмы.

— Наверно, приятно сознавать, что твой труп означает новый «порш» для председателя совета директоров? — съязвил Турецкий.

— Вообще-то такая практика уже запрещена судами, — патриотично пробурчал Реддвей… — Хотя еще и не во всех штатах

— Вот видите — не во всех, — не удержался Шляпников.

— Что ж, это говорит, что Америка — по-настоящему свободная страна. А вы чем занимаетесь, Герман?

— О, меня сейчас интересуют вопросы безопасности. Личной безопасности.

Реддвей тоже улыбнулся, но реагировать не стал.

Шляпников потушил сигарету. Посмотрел на часы, потом в окно. Рядом с тротуаром остановился джип «форд-маверик». Это была машина Дениса Грязнова. Быстро, однако.

— Герман Васильевич, вы звоните мне, не стесняйтесь, — искренне сказал Турецкий, когда Шляпников встал. Ему почему-то было неприятно, что они с Ред-двеем пикировались.

Шляпников кивнул, пожал протянутые ему руки и ушел. А Турецкий подумал, что у Дениса ведь нет никакой тетки. У него есть только дядька — генерал-майор МВД… Турецкий выпил стакан минеральный воды и сказал Реддвею:

— А теперь, Пит, выкладывай, зачем ты в Москве.

— Затем, чтобы рассказать тебе историю. В Ньюб-рафтоне погибла девяностодевятилетняя женщина.

— Именно погибла, не умерла? — уточнил Турецкий.

— Именно. Она переходила дорогу, и ее сбил грузовик.

— Прискорбно, — сказал Турецкий. — И поэтому ты в Москве?

— Интересно! — возразил Реддвей. — Смотри сам. На следующий день ей должно было исполниться сто лет. Она ехала в инвалидной коляске. Ее катила дочь. Они обе направлялись на вечеринку в честь грядущего юбилея. И ее сбил грузовик. Ну? Каково?

— Ты будто гордишься этим грузовиком, — заметил Турецкий.

— Не горжусь. Я хочу задать тебе вопрос. Что вез грузовик?

— Питер, ты в своем уме? Откуда я могу это знать? Так почему ты в Москве?

— Алекс, вслушайся в мои слова. Девяносто девять лет. Инвалидная коляска. Вечеринка по случаю столетия. Дорога. Грузовик…

— Черт тебя возьми, в самом деле! — рассердился Турецкий. — У меня знаешь сколько дел?! А ты… Послать бы тебя подальше! Что было в грузовике?! Ну пусть это будет ее именинный пирог! Доволен?!

Реддвей медленно встал из-за стола. Стул под ним со скрипом отъехал назад. Реддвей смотрел на Турецкого, и на его лице была сложная гамма чувств: обескураженность, недоумение, возмущение и даже злость.

— Алекс… ты… ты… Ты откуда это узнал?! Мне же только сегодня сводку прислали. У тебя свой человек в моей системе?!

— Питер, ты рехнулся? Да сядь, конспиратор хренов. Нет у меня никого! Ты спросил, я и ляпнул то, что абсурдней всего. Неужели не ясно?

— Абсурдней всего? — задумчиво повторил Ред-двей. — Я вот думаю: а что, если тебе стать донором мозга? Моего?

— Питер, я, ей-богу, рад тебя видеть, но если это все?… — Турецкий постучал по циферблату часов.

— Я приехал посоветоваться, — сознался Ред-двей. — Заодно и на тебя посмотреть.

— Последнее приятно. Да и первое неплохо. С кем советовался-то?

— С солидными людьми.

— Ну-у, — Турецкий делано заскучал. Подобный ответ Реддвея означал конечно же

ФСБ. Организацию, с которой Турецкому по роду его деятельности многократно приходилось иметь дело еще и в те времена, когда она называлась иначе и которую он откровенно недолюбливал. Хотя и отдавал должное отдельным людям, там работавшим. И потому сейчас он отреагировал несколько ревниво. Но сделал это по-своему.

— Не верю, что у нас кто-то может знать о террористах больше, чем ты, — сказал Турецкий.

— Спасибо, Алекс, — сердечно поблагодарил Ред-двей. — Но не о террористах, а о террористе. А возможно, и о наемнике.

— Не вижу принципиальной разницы.