Сенсация по заказу

И больше ничего интересного за окном. Только глаза устают, пытаясь выхватить из толпы лицо и вынужденные в доли секунды перескакивать дальше и дальше. Так мчаться хорошо по бесконечному загородному шоссе, когда слева и справа — широкая зелень полей, а на горизонте — одинокое дерево или церквушка. Прицепишься к ней взглядом, и кажется, что это центр мироздания, а ты вращаешься вокруг него медленно и стремительно одновременно… Странные мысли. И состояние души какое-то непривычно разобранное. А казалось бы, все должно быть наоборот.

— Прорыв в области клонирования клеток, — доносилось из телевизора. — Ученые университета Ньюкасла впервые клонировали человеческий эмбрион и тем самым вышли на передовые рубежи технологии, которая потенциально обещает лечить такие заболевания, как паралич, диабет и болезнь Паркинсона. Однако, несмотря на стремительное развитие этой технологии, до реальных операций по трансплантации искусственно выращенных тканей и органов еще далеко…

— Во как, — усмехнулся Шляпников.

— Вертушка 1: цель обнаружена! Цель обнаружена! Человек с винтовкой у слухового окна!

— Где?! — Денис выхватил у связиста рацию. — Срочно координаты!

— Прямо над вами. Повторяю, прямо над вами. Чердачное слуховое окно.

— Группу захвата, немедленно! Стрелять на поражение! — Денис швырнул рацию связисту, но не мог устоять на месте. — Я с ними, — крикнул Голованову и, выхватив пистолет, рванул из комнаты.

О тишине и конспирации не заботились. В трех подъездах одновременно по лестницам взлетали бойцы, выдергивали чердачные люки, рвались на чердак, перекрывали все подходы и выходы.

Денис взбегал вместе с бойцами.

А секунды бежали еще быстрее. До зоны стрельбы кортежу оставалось пройти считаные сотни метров.

Прошел разгонный автомобиль. Взрывник вытер о штанины вспотевшие ладони — обычный легкий мандраж перед самым ответственным моментом. Он больше не мог усидеть на месте, встал, подошел вплотную к окну. Пульт — в руке, большой палец легко сбил флажок предохранителя, переместился на кнопку.

Можно начинать отсчет. Один, два, три…

От этого ничего не зависит, неважно, сколько пройдет секунд — двадцать, сорок или двести, но отсчет помогает сосредоточиться, выдавить из головы посторонние мысли.

…Семь, восемь, девять…

Влево, откуда должен появиться кортеж, он не смотрел, все внимание на «фольксваген» — именно оттуда будет проистекать главное.

…Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…

Как и в условиях реального боя, атаку начинают инженерные войска. Они проделывают проходы в заграждениях противника перед его передним краем и в глубине обороны, обеспечивают главным ударным силам возможность продвижения вперед.

…Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…

Перед началом атаки установки разминирования запускают ракеты, которые забрасывают на минные поля шланги с взрывчаткой. При взрыве этих шлангов мины детонируют и образуются проходы.

…Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть…

А если забросить такой ракетой шланг с взрывчаткой на стандартное асфальтовое покрытие, то получится траншея расчетного профиля: 2–3 метра ширины и метр с лишним глубины — непреодолимый противо-лимузиновый ров.

…Двадцать девять, тридцать, тридцать один…

А осколки стандартного асфальтового покрытия создадут дополнительные трудности для вражеского транспорта.

…Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть… Ларин вздрогнул, услышав рев машин. Кортеж шел по Кутузовскому. Снова противно взмокли ладони, но вытирать их уже не стал — бесполезно. Да и не соскользнет палец со специально под него заточенной кнопки.

…Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть… Он сбился со счета и даже не заметил… тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть… Головная машина прошла мимо джипа Виктора Семеновича… тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть… Сзади, в прихожей, раздался грохот выбиваемой двери. Но он не оглянулся…Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть…

«Фольксваген», взвизгнув сигнализацией, как будто треснул пополам, и из его недр вырвалась…

Чердак пахнул сыростью и плесенью. Фонари бойцов расчертили темноту и выхватили скрюченную фигурку у окна и дуло винтовки, торчащей наружу. Крики «Оставаться на местах!», «Стреляем на поражение!» заметались между потолочными балками, вспугнув стаю голубей. Первая автоматная очередь разметала мусор у самых ног стрелка. И он завопил совершенно детским писклявым голосом:

— Мама!!!

Вернее, они завопили. Потому что их было двое — два пацана-близнеца лет двенадцати. Денис чуть не убил их обоих. Эти уроды, живущие в этом же доме, сбежали с уроков, стащили отцовскую пневматическую винтовку и развлекались тут: вначале стреляли по банкам, потом начали палить по прохожим.

А снайпер так и не найден.

Загорелый затылок водителя Кости по-прежнему раздражал Шляпникова. И змеиные глаза диктора на экране. И Свиридов, ехавший на месте Дениса, рядом с Шляпниковым, — тоже. Шляпников усмехнулся: все так суетятся… Свиридов не выпускает из рук рацию…