Сенсация! (Scoop!) (СИ)

— Не уходи. Пожалуйста, — Джон обвил руки вокруг его живота, и теплые пальцы туда-сюда гуляли по шелковой ткани. — Какой ты худой. Тебе нужно больше есть.

Шерлок промычал что-то неопределенное. Он был напряжен и теперь лежал неподвижно, будто готовился в любую секунду вскочить с кровати и сбежать.

— М-м, Шерлок, ты можешь расслабиться?

— Ты пьян.

— Ты повторяешь это в сотый раз. — Джон уткнулся носом в копну его мягких волос. — Только не говори, что не рад меня видеть. Я все равно уже знаю, что это не так.

— О господи. Заткнись.

— Хорошо. Хочешь, расскажу тебе шутку? Про математику…

В лицо пахнул холодный ветер.

Джон приоткрыл глаза и сквозь дрожащие черные тени ресниц увидел темное небо. Звуки шумной волной захлестнули мир: вой сирен, рычание машин, скрип фотовспышек. Десятки голосов — мужских и женских — эхом звенели в голове, как после шумовой гранаты.

Джон не мог пошевелиться, но к нему постепенно возвращалась чувствительность.

Небо куда-то уплывало…

— Мистер Холмс! Мистер Холмс!..

Перед глазами все было мутно.

Он попытался приподнять голову, но не смог. Его везли на каталке: он понял это по глухому дребезжанию колес об асфальт.

— Мистер Холмс, что здесь произошло?..

— Джон Уотсон спас вам жизнь?..

— Что вы чувствуете?..

— Скажите, что произошло?..

— Он жив?..

Шерлок.

Они зовут Шерлока. Значит, он рядом.

Джон сделал вдох — но будто бы ледяной воздух тут же обжег легкие, попытался подняться — но боль в груди не пустила.

Он чувствовал, как что-то холодное касается его руки, держит её, сжимает.

— Джон… — В небе возникло лицо — бледное, испуганное.

«Шерлок, — имя потонуло то ли в шуме улицы, то ли в шуме головы. — Шерлок…»

Рядом послышался знакомый голос — голос Лестрада:

— Разойдитесь! Разойдитесь!

А потом — незнакомый, женский:

— Загружайте его в машину!

Каталка ударилась обо что-то твердое, щелкнули металлические подпорки и колеса вкатились в машину скорой помощи. Холод в руке Джона, выскользнув, исчез, и только тогда он понял, что это была чья-то холодная ладонь.

— Вам нельзя сюда, сэр… Сэр!

— Я должен быть с ним.

— С ним все будет в порядке, в этом нет необходимости… Сэр…

Где-то впереди громко хлопнули двери, и вокруг стало темно. Затем приглушенно взревел мотор, и машина, задрожав, поехала.

«Шерлок?..» — Джон произнес его имя, шевеля губами, но не услышал собственного голоса, как будто онемел. Он попытался приподняться, охваченный паникой, но, прежде чем страх успел окончательно поселиться в груди, плеча коснулась бледная рука.

В полумраке Джон снова увидел Шерлока.

— Я здесь, не вставай, — тот с беспокойным напряжением смотрел на друга.

«Я не могу говорить…» — Джон испуганно коснулся своего горла и снова попробовал встать. Голова закружилась…

— Мистер Уотсон, не шевелитесь, — раздался рядом женский голос.

Джон зажмурился, пытаясь сохранить равновесие, и в темноте почувствовал, как холодная рука снова сжимает его руку.

— Не вставай, лежи. Лежи.

Некоторое время он плыл во тьме, и эта рука была его единственной связью с миром.

Мысли путались…

В голове на секунду мелькнуло разъяренное лицо Бернарда, направлявшего на Шерлока пистолет. В ушах эхом прогремел выстрел. В груди вдруг все сжалось, дыхание перехватило… Глотнув воздух, Джон резко открыл глаза (хотя даже не понял, в какой момент их закрыл) и вот опять увидел Шерлока.

— Не шевелись, — Шерлок вновь сжал его ладонь.

Джон посмотрел на друга, чувствуя, что подступившие слезы под пристальным взглядом серых глаз норовят вот-вот сорваться с ресниц.

— Все в порядке, — бормотал Шерлок. — Все в порядке…

Слезы невольно катились по щекам Джона, и грудь теснила странная давящая паника. Похоже, Шерлок заметил это, потому что подвинулся ближе и, глядя в глаза, поцеловал его руку. Потом он не отводил ее от губ и продолжал целовать: ее тыльную сторону, костяшки, пальцы, ладонь…

Джон моргнул и снова провалился в забытье.

В голове все путалось. Откуда-то доносились голоса…

Он очнулся в госпитале, укрытый тонким хлопковым одеялом. Все тело ныло, как после многочасовой тренировки, и больнее всего было в груди.

В комнате он лежал один: это была небольшая плохо освещенная палата с белыми стенами и одиноким окном. Висевшие на нем голубые шторки не были задернуты, и Джон увидел между ними красноватое вечернее небо. Сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание?..

Все тело грузом тянуло к кровати, и мысли все еще кружились в голове.