В 1978 году Эрик Фернстрём основал Фонд развития медицинских исследований (
Об этом профессор Сундлер рассказывал мне по дороге в фонд, исполнительный директор которого Ингард Линдквист накануне пригласила меня посетить ее офис и познакомиться с деятельностью фонда. Мы провели вместе полтора часа за ланчем в приятной дружеской беседе – Ингард увлеченно рассказывала о работе фонда, показывала фотографии и буклеты различных мероприятий. Гордостью фонда является издание исчерпывающих монографий по актуальным проблемам медицины, которым посвящены ежегодные международные симпозиумы, проводимые в Лунде.
Премии профессора Э. Фернстрёма – очень почетная награда. Так же как и Нобелевские премии, они вручаются королем Швеции в присутствии королевы и самых известных ученых-медиков на торжественной церемонии в Лунде в первую среду ноября.
Непринужденная беседа перешла от науки к искусству. Ингард прекрасно знает живопись (русскую тоже!), коллекционирует репродукции и альбомы. Шведы вообще очень любят искусство и хорошо разбираются в нем.
Пятидесятитысячный Лунд имеет свой театр, в университетском и городском концертных залах каждый вечер звучит музыка, в кафедральном соборе проводятся органные вечера. Постоянно работают музеи античного, классического и современного искусства, несколько частных картинных галерей.
Гуляя по городу, я постоянно обращал внимание на большое количество скульптур, которые студенты и молодые мастера выставляют в скверах и парках для всеобщего обозрения. Здесь прохожий может увидеть самые разные стили – от подражания классицизму до яркого авангардизма. Люди останавливаются, внимательно смотрят, некоторые обсуждают, кто-то молчит, слушая других, или рассуждает сам. В любом случае такое повседневное общение с прекрасным украшает жизнь и греет душу.
Официальный прием в дирекции фонда превратился в дружескую встречу. Расставаться не хотелось, за чашкой ароматного кофе хорошо беседовалось, и мы говорили о самых простых человеческих вещах, которые волнуют всех людей, независимо от их профессии, образа и места жизни.
Рассказывая о своих семьях, детях, проблемах, волнующих нас, о нашей истории, искусстве и литературе, мы забывали, что живем в разных странах и социальных системах, о границах между нами, мы не скрывали друг от друга трудности и проблемы (а они есть и там, и здесь), гордились своими хорошими делами и чувствовали, как стали больше доверять друг другу, как потеплели наши отношения.
И вечером, в гостях у семьи Сундлеров я опять ощутил растущую волну искреннего дружелюбия. Хозяева также накрывали стол, как собираем его мы, встречая гостей. Жена Франка Кристина беспокоилась, чтобы я все попробовал, а он сам говорил очень теплые слова о наших тогдашних переменах, и оба они огорчались, вспоминая наше тяжелое прошлое и те тяготы, которые сопровождают наши непростые реформы.
Я был приятно поражен их желанием ближе узнать Россию, тем, что их сын учит русский язык и, побывав два года назад в Петербурге, хочет поехать туда опять. Мы поздно засиделись в этот вечер, о многом рассказывая друг другу. В английский язык стали вплетаться русские и шведские слова, и они оказывались понятными. С каждым часом нашего общения росла надежда и крепла уверенность в дальнейших встречах, дружбе, общении – в том, что не может быть иначе, как Европа действительно станет нашим домом, ибо альтернативы дружбе, сотрудничеству, гуманистическим идеалам в отношениях между людьми нет и быть не может.