Читаем Сенсационные открытия современной биомедицины полностью

В 1978 году Эрик Фернстрём основал Фонд развития медицинских исследований (The Erik Fernstr"om Foundation for Medical Research), избрал местом его нахождения Лунд и выделил из своего капитала такую сумму, ежегодная прибыль от оборота которой составляет примерно 1 миллион 540 тысяч шведских крон. Эти деньги приблизительно в равных частях ежегодно распределяются на три акции – премия за выдающиеся научные исследования ученым скандинавских стран; премия молодым шведским ученым-медикам; организация международных медицинских симпозиумов. В 1985 году Эрик Фернстрём скончался и завещал продолжить его начинание. Сейчас этот знаменитый фонд возглавляет его дочь Элизабет Фернстрём – известный швейцарский экономист.

Об этом профессор Сундлер рассказывал мне по дороге в фонд, исполнительный директор которого Ингард Линдквист накануне пригласила меня посетить ее офис и познакомиться с деятельностью фонда. Мы провели вместе полтора часа за ланчем в приятной дружеской беседе – Ингард увлеченно рассказывала о работе фонда, показывала фотографии и буклеты различных мероприятий. Гордостью фонда является издание исчерпывающих монографий по актуальным проблемам медицины, которым посвящены ежегодные международные симпозиумы, проводимые в Лунде.

Премии профессора Э. Фернстрёма – очень почетная награда. Так же как и Нобелевские премии, они вручаются королем Швеции в присутствии королевы и самых известных ученых-медиков на торжественной церемонии в Лунде в первую среду ноября.

Непринужденная беседа перешла от науки к искусству. Ингард прекрасно знает живопись (русскую тоже!), коллекционирует репродукции и альбомы. Шведы вообще очень любят искусство и хорошо разбираются в нем.

Пятидесятитысячный Лунд имеет свой театр, в университетском и городском концертных залах каждый вечер звучит музыка, в кафедральном соборе проводятся органные вечера. Постоянно работают музеи античного, классического и современного искусства, несколько частных картинных галерей.

Гуляя по городу, я постоянно обращал внимание на большое количество скульптур, которые студенты и молодые мастера выставляют в скверах и парках для всеобщего обозрения. Здесь прохожий может увидеть самые разные стили – от подражания классицизму до яркого авангардизма. Люди останавливаются, внимательно смотрят, некоторые обсуждают, кто-то молчит, слушая других, или рассуждает сам. В любом случае такое повседневное общение с прекрасным украшает жизнь и греет душу.

Официальный прием в дирекции фонда превратился в дружескую встречу. Расставаться не хотелось, за чашкой ароматного кофе хорошо беседовалось, и мы говорили о самых простых человеческих вещах, которые волнуют всех людей, независимо от их профессии, образа и места жизни.

Рассказывая о своих семьях, детях, проблемах, волнующих нас, о нашей истории, искусстве и литературе, мы забывали, что живем в разных странах и социальных системах, о границах между нами, мы не скрывали друг от друга трудности и проблемы (а они есть и там, и здесь), гордились своими хорошими делами и чувствовали, как стали больше доверять друг другу, как потеплели наши отношения.

И вечером, в гостях у семьи Сундлеров я опять ощутил растущую волну искреннего дружелюбия. Хозяева также накрывали стол, как собираем его мы, встречая гостей. Жена Франка Кристина беспокоилась, чтобы я все попробовал, а он сам говорил очень теплые слова о наших тогдашних переменах, и оба они огорчались, вспоминая наше тяжелое прошлое и те тяготы, которые сопровождают наши непростые реформы.

Я был приятно поражен их желанием ближе узнать Россию, тем, что их сын учит русский язык и, побывав два года назад в Петербурге, хочет поехать туда опять. Мы поздно засиделись в этот вечер, о многом рассказывая друг другу. В английский язык стали вплетаться русские и шведские слова, и они оказывались понятными. С каждым часом нашего общения росла надежда и крепла уверенность в дальнейших встречах, дружбе, общении – в том, что не может быть иначе, как Европа действительно станет нашим домом, ибо альтернативы дружбе, сотрудничеству, гуманистическим идеалам в отношениях между людьми нет и быть не может.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное