Сент-Ив

Я убежден, что моя благодетельная неприятельница всю ночь стерегла меня. Задолго до рассвета она пришла ко мне со свечой, разбудила меня, положила передо мной отвратительную одежду и попросила меня свернуть мое платье (совершенно непригодное для путешествия) в узелок. С горьким ропотом оделся я в костюм, очевидно, местного изделия: материя, из которой он был сшит, оказалась не тоньше грубой холстины; платье сидело на мне не лучше савана; когда я вышел из комнаты, в которой провел ночь, то увидал, что мой дракон приготовил для меня прекрасный завтрак. Старуха села за стол на главное место и стала разливать чай; пока я закусывал, она разговаривала. В каждом ее слове слышался здравый смысл, но ни в речах, ни в манерах старухи не было ни грации, ни прелести. Часто, часто сожалел я, что не Флора была со мной. Часто, часто сравнивал я тетку с ее очаровательной племянницей, и сравнение бывало не в пользу первой! Да, моя собеседница не блистала красотой, зато оказалось, что она отлично позаботилась о моих интересах. Старуха уже переговорила с моими будущими спутниками, и история, придуманная ею для них, мне понравилась. Я молодой англичанин, бегущий от полиции, мне нельзя оставаться в Шотландии, необходимо как можно скорее окольными путями достигнуть границы и тайно перебраться через нее.

— Я очень хорошо отозвалась о вас, — сказала тетка моих друзей, — и надеюсь, что вы оправдаете мои слова. Я сказала погонщикам, что вы не сделали ничего дурного, что просто вас из-за долгов собираются посадить в яму (кажется, я употребила настоящее выражение)!

— Дай-то Боже, чтобы вы ошиблись, сударыня, — заметил я. — Не скажу, чтобы меня было легко испугать, но вы сами согласитесь, что в звуке слова, произнесенного вами, кроется что-то варварское, способное поразить ужасом бедного иностранца.

— Яма — название, которое встречается в шотландских законах. Честному человеку нечего пугаться его, — произнесла старуха. — Однако у вас очень ветреный ум, вам вечно хочется шутить! Надеюсь, вы никогда не раскаетесь в этом.

— Хотя я и говорю шутливо, но не думайте, прошу вас, что я не способен глубоко почувствовать, — ответил я. — Вы вполне покорили меня своей добротой. Я отдаю себя в полное ваше распоряжение и, поверьте, при этом чувствую к вам истинную нежность. Прошу вас считать меня самым преданным вашим другом.

— Хорошо, хорошо! — сказала старуха. — Вот и ваш преданный друг погонщик. Вероятно, он торопится; я же не успокоюсь, пока вы не уйдете отсюда, и я не вымою посуды так, чтобы, когда проснется моя служанка, все уже было в порядке. Слава Богу, когда она спит, то ее трудно разбудить!

Утренний свет начал придавать голубой оттенок листве садовых деревьев; свеча, с которой я завтракал, бледнела перед ним. Старуха встала; волей-неволей мне пришлось последовать ее примеру. Все время я ломал голову, придумывая какой-нибудь способ сказать слова два Флоре наедине или написать ей записку; окна были открыты настежь, как я предполагал, чтобы развеять все следы завтрака. На лужке, лежавшем против дома, показался мастер Рональд; моя старая колдунья высунулась из окна и заговорила с ним, сказав:

— Рональд, кто прошел вдоль стены, не Сим?

Я ухватился за представившийся мне случай; как раз за спиной старухи были перо, чернила и бумага. Я написал: «Я люблю вас», но не успел прибавить ни одного слова, не успел и зачеркнуть написанного, как уже снова очутился под огнем взгляда, смотревшего на меня через золотой лорнет.

— Пора! — начала старая дева, потом, заметив, что я делаю, прибавила: — Гм… вам нужно написать что-нибудь?

— Несколько заметок, — ответил я, быстро нагибаясь.

— Заметок? Не записку?

— Я не вполне понимаю вас — вероятно, это происходит вследствие того, что тут есть какая-нибудь тонкость английского языка, которая от меня ускользает. [7]

— Постараюсь объяснить вам, виконт, вполне понятным образом то, что я хотела сказать. Надеюсь, вы желаете, чтобы на вас смотрели как на джентльмена?

— Неужели вы можете в этом сомневаться, сударыня?

— Я, по крайней мере, не знаю, так ли вы поступаете, чтобы заставить себя считать джентльменом, — ответила старуха. — Вы явились ко мне в дом уж не знаю, каким путем. Полагаю, вы согласитесь, что вам следовало бы чувствовать ко мне некоторую благодарность, хотя бы за тот завтрак, которым я вас угостила, что вы для меня? Случайно встреченный молодой человек, не имеющий ничего замечательного ни в наружности, ни в манерах, с несколькими английскими кредитными билетами в кармане и с головой, которая оценена. Я приняла вас в свой дом, хотя и не вполне по доброй воле, а теперь желаю, чтобы ваше знакомство с моей семьей этим и ограничилось.

Вероятно, я вспыхнул, говоря:

— Сударыня, мои заметки не играют большой роли, и ваше желание послужит для меня законом. Вы усомнились во мне и высказали это. Я разрываю то, что написал.

Конечно, вы поверите, что я совершенно уничтожил бумажку.

— Вот теперь вы поступили как славный малый, — сказал мой дракон и повел меня к среднему лужку.