Сент-Ив

«Мой дорогой Анн, получив ваше письмо, оживившее меня, я была так счастлива, что написала вам ответ, которого вы никогда не увидите, потому что теперь он удивляет меня самое. Мистер Робби попросил меня показать ему ваше письмо; когда я дала ему в руки конверт, объявил, что он был вскрыт и снова заклеен; что, написав вам о том, что мы делаем для вас, я дам вашим врагам оружие в руки. Ведь мы заботились о вас, и мое теперешнее письмо (чисто деловое) докажет, что не следует приписывать успех нашего предприятия одному мистеру Робби или вашему мистеру Ромэну (между прочим, по рассказам мистера Робби, я вижу, что ваш поверенный, вероятно, очень скучный, хотя и расположенный к вам человек). Во вторник после того, как мы с вами расстались, я говорила с майором Чевениксом, и хотя мне было очень жаль его, понятно, мое сожаление не помогло ему, и я не скрыла этого от него; он повернулся, вызвав во мне невольное восхищение, сказал, что желает мне добра и докажет свое расположение; по словам Чевеникса, обвинение, взводимое на вас, касается только военной власти; затем он прибавил, что, по его мнению, это было делом чести, а совсем не тем преступлением, каким называли ваш поступок; что он не может ничего сделать, основываясь на своем доверии, но что ему достаточно знаком Клозель, которого он заставит сказать всю правду. И майор, действительно, скоро заставил Клозеля сознаться и подписать свои показания. У мистера Робби есть копия с этой бумаги, и он посылает ее в Лондон мистеру Ромэну. Вот потому-то Роулей (он – прямо милочка) явился и ждет в кухне. По его словам, майор хорошо сделал, что поспешил, так как Клозеля выменяли на английского пленника, и он отправляется обратно во Францию. Итак, пишу вам наскоро. Ваш искренний друг Флора.

Тетя здорова, Рональд ждет поступления в полк.

P. S. Вы сказали, чтобы я написала известные три слова; значит, надо сделать это; вот:

„Я люблю вас, Анн“».

В записочке, написанной размашистым некрасивым почерком, говорилось:

«Дорогой мистер Анн, уважаемый сэр, надеюсь, вы получите это в таком же добром здравии, в каком и я нахожусь теперь; все прекрасно, мисс Флора скажет вам, что двоедушный Клозелъ сознался. Хочу прибавить, что миссис М.-Р. здорова и надоедает всем с религией. Но кто осудит бедную вдову; конечно, не я. Мисс Флора говорит, что она вложит мою записку в свое письмо; можно бы прибавить, что тут произошло еще кое-что, но это большой секрет; поэтому мне нечего больше написать вам.

Уважающий вас Д. Роулей».