Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа

В 1927 году Москва потребовала от митрополита подписки о «лояльности», а еще три года спустя митрополит Сергий объявил мировой прессе, что в СССР нет гонений на церковь. В том же году митрополит Евлогий принял участие в Англии в молениях о страждущей Русской церкви и был вскоре уволен за это подневольным митрополитом Сергием. Митрополит Евлогий отправился в Константинополь и получил там юрисдикцию Святейшего Вселенского Патриаршего престола. Он заявил: «Ценность этого единения великая… Когда церкви обособляются, замыкаясь в своих национальных интересах, то эта утрата главного предназначения национальных церквей есть болезнь и грех… Задача поддержания общения со Вселенской Церковью выпала на мою долю… Самосознание младшей сестры единой вселенской Христовой церкви было затемнено самомнением, выраженным в известном изречении – “Москва – Третий Рим”…».

В 1938 году эмиграция торжественно отпраздновала 35-летие епископского служения владыки Евлогия. Интеллигенция и весь «эмигрантский народ» говорили тогда о заслугах этого необычного пастыря… Однако стареющий митрополит в ту пору становится слаб здоровьем, все чаще болеет. Невзгоды войны и новые русские беды окончательно выбивают у него почву из-под ног. После «большевистской» победы в войне, переполнившей его душу гордостью за Россию, он, как и старый Милюков, как Маклаков, как многие генералы, готов идти с повинной к коммунистам, забыть их преступления против религии и народа, не видеть и не ведать того, что происходит на родине. Слыша победные марши, он, как многие, готов объявить политику коммунистов «отвечающей интересам России»: «…национальные задачи могут выполняться неведомыми нам путями… Так хочется засыпать ров и скорее идти туда…» – говорит старенький митрополит. А уж как хочется забыть, что в этом засыпанном рву окажутся миллионы невинно замученных, в их числе и священники…

«Вселенская идея слишком высока, малодоступна пониманию широких масс народа, – говорит теперь митрополит. – Дай Бог утвердить его в национальном православии… Национальность (точнее, народность) это голос крови, зараженной первородным грехом, а пока мы на земле, мы несем следы этого греха и не можем стать выше него… Но будучи убежденным националистом, т. е. верным и преданным слугой своего народа, я, конечно, отвергаю тот звериный национализм, который проявляют теперь немцы по отношению к евреям, равно как, будучи православным, я чужд религиозного фанатизма…»

Впрочем, все эти подробности его убеждений не интересовали московское начальство. Приехал из Москвы уполномоченный, и митрополит скрепил своей подписью переход под юрисдикцию Московской патриархии, еще раз расколов свою разборчивую паству: большинство эмигрантских приходов остались верны Вселенскому престолу. Самому же владыке еще и в немногие оставшиеся ему месяцы жизни стало ясно, что могучее и беззастенчивое государство снова поставило Церковь себе на службу. Контакты с таинственными посланцами Москвы могли наглядно убедить в этом старого митрополита… Оставалось утешаться мыслью, что мы, христиане, лишь странники и пришельцы на земле: «Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Поел, к евр. 13, 14). Вскоре митрополит умер, а в памяти эмигрантских поколений остались два межвоенных десятилетия воистину свободного расцвета Православной Церкви в изгнании и симпатичный облик ее тогдашнего главы, высокопреосвященнейшего владыки Евлогия.

Глава Русской церкви в Западной Европе высокопреосвященнейший митрополит Евлогий (в миру Александр Семенович Георгиевский)

ЕВРЕИНОВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ,

13.02.1879–7.09.1953

Этот прославленный театральный человек (драматург, режиссер, историк и теоретик театра) в детстве путешествовал по всей России с отцом, который был видный инженер-путеец, и с матушкой, что была из французов. Окончив престижное петербургское Училище правоведения, Николай Николаевич стал служить (как некогда его отец) в Министерстве путей сообщения, обучаясь в то же время под руководством композитора Римского-Корсакова в классе композиции Петербургской консерватории. 27 лет от роду он уже был редактором газеты «Новый путь» и писал пьесы, которые ставились по всей России. Вскоре он стал организатором и главным режиссером знаменитого Старинного театра, поставил несколько пьес в театре Веры Комиссаржевской, а с братом ее, Федором Комиссаржевским, создал «Веселый театр для пожилых людей», имевший огромный успех, после чего Евреинов был приглашен главным режиссером в театр «Кривое зеркало», где поставлено было 100 театральных миниатюр (из которых многие принадлежали его перу).