Сент-Женевьев-де-Буа. Русский погост в предместье Парижа

Владимир Рябушинский ушел добровольцем на фронт в Первую мировую войну, был ранен и награжден Георгиевским крестом. Эмигрировав, осел во Франции, где, в отличие от брата Павла, активной роли в политике не играл. Как и предки его и братья, он был старообрядец Рогожского прихода и в эмиграции отдавал силы сохранению русского духовного наследия. Это он привлек лучших художников и искусствоведов (И.Я. Билибина, Д. Стеллецкого, A.A. Бенуа, П. Муратова, кн. Г. Трубецкого, кн. С. Щербатова) к созданию общества «Икона», которое он возглавлял до конца своей жизни. В эпоху, когда в России гибли иконы и церкви, Владимир Павлович создал общество, ставившее целью сберечь и развить традиции русского иконописания. Общество организовало по всему свету больше тридцати выставок, и русская икона стала завоевывать мир. «Эмиграция, – писал В. Рябушинский, – принесла с собой или, вернее, в самой себе идею и веру христианского православия и приняла, поняв его значение, возрождение иконописания». По убеждению Рябушинского, старообрядчество должно было помочь сохранению в целости народного духа в «подъяремной России». Рогожско-гейдельбергский идеалист, Рябушинский верил в здравый смысл русского мужика, в его сметливость, терпеливость, выносливость, а корнем этой веры была для него привязанность русского народа к основам древнего русского благочестия, которое, по мысли Рябушинского, пронизывало весь быт, да и самую экономику старой России. Недаром же такую роль сыграли в этой экономике благочестивые старообрядцы. В. Рябушинский объяснял кризис западного религиозного искусства глубоким кризисом веры, который переживал Запад. Привлекая в свои споры труды французских теологов и искусствоведов, Рябушинский не уставал выводить основы религиозного искусства:

«Существует иерархия красоты: на низу лестницы – пригожее, хорошенькое, миленькое, потом идет красивое, прекрасное – всем этим можно восхищаться, но, конечно, все это все-таки от царства плоти и души, но не духа. Идем выше по лестнице – вступаем в область возвышенного – горы, снежные вершины, и еще дальше – звездное небо, бесконечность разверзается перед нами – преддверье духа – небо над нами и нравственный закон внутри нас. Много грехов простится Канту за его слова: “Все это Красота, и дальше, выше и выше, вступаем в область неисповедимого”».

На одной из последних фотографий В. Рябушинского бородатый, слепой старик убеждает в чем-то собеседников. Жесты его темпераментны, а на столе, среди бумаг, – его палка слепца. После пылкой речи он непременно вспоминает о допущенных им резких фразах или критических выпадах и глубоко кланяется, извиняясь перед теми, кого, может, ненароком обидел…

Дмитрий Павлович Рябушинский был на девять лет моложе брата Владимира. Он окончил с золотой медалью ту же Практическую академию, что и братья. Курс механики у него читал «отец русской авиации» Н. Жуковский. После Гейдельберга, Франции и кругосветного путешествия Дмитрий твердо решил заняться наукой. Жуковский посоветовал своему ученику начать с создания аэродинамической лаборатории. Так создан был Кучинский аэродинамический институт, обогнавший во многом тогдашние европейские заведения такого типа. В революцию, среди грабежей и пожаров, Рябушинский сумел сберечь для страны институт, но сам едва не погиб в подвалах ЧК. Уцелев, уехал во Францию, где он пригодился мировой науке. В мае 1954 года ученые всех стран (за исключением России) праздновали в Сорбонне 50-летие научной деятельности Дмитрия Рябушинского. За полвека он напечатал две сотни научных работ по аэродинамике, астрофизике, математике, теоретической физике, и еще, и еще. Рябушинский был одним из основателей Русского высшего технического училища во Франции, преподавал в нем, был председателем Совета профессоров. Был он и председателем Русского научно-философского общества во Франции, возглавлял европейский комитет по изданию книги о вкладе российской эмиграции в мировую культуру… Покоится он в окружении выдающихся русских авиаторов под березами Сент-Женевьев…

Дочь его, Мария Дмитриевна, была художницей. Художников, впрочем, среди Рябушинских было несколько. Начать следует с шестого по счету брата Дмитрия Рябушинского знаменитого Николая: он был меценат, издатель «Золотого руна», живописец, участник группы «Голубая роза». В Париже он держал великолепный антикварный магазин близ Елисейских полей, который, по воспоминаниям его старого друга, был «полон самой превосходной стариной», а потом открыл второй и третий. Жил в старости близ Ниццы, в Болье, умер и был похоронен в Ницце. Его брат Сергей изучал скульптуру в Германии и в Париже, выставлял скульптурные изображения животных. Искусством занималась и супруга Дмитрия Павловича Рябушинского – она была музыкальный критик… Так что не одни порядочные купцы, фабриканты, банкиры вышли из Рябушинских.