Сентябрь

Вайолет провела невестку в гостиную и удобно расположилась в своем любимом кресле у камина. Как легко сразу стало уставшим ногам! Примостившись на ручке дивана, Вирджиния смотрела, как Вайолет развязывает и разворачивает упаковку. Как берет в руки оранжево-коричневую плоскую коробку и снимает крышку. Внутри, под слоями папиросной бумаги, лежал шелковый шарф от «Эрмес».

— Ой, Вирджиния, это слишком.

— Ничуть, вы столько для меня сделали.

— Да для меня каждый день с Генри просто праздник.

— Ему я тоже привезла подарок. Он в машине, пусть поскорей увидит.

Шарф был в розово-зелено-голубых тонах. «Именно то, что нужно, он чудесно оживит мое серое шерстяное платье», — подумала Вайолет.

— Я так тебе благодарна. Шарф восхитительный. А теперь… — Она сложила шелк, опустила в коробку и отставила на столик. — Теперь пойдем пить чай, ты мне расскажешь о Лондоне. Я хочу знать все-все-все…

— Когда ты прилетела?

— Вчера вечером. Эдмунд встретил меня в Тернхаусе и повез в Эдинбург, мы поужинали у Рафаэлли, а потом поехали домой, в Балнед.

— Надеюсь… — Вайолет в упор посмотрела на Вирджинию, — надеюсь, все ваши нелады в прошлом?

Вирджиния притворилась, что удивлена.

— Боже мой, Ви, неужели было так заметно?

— Даже слепому. Я молчала, но ты-то должна понимать, как тяжело Генри, когда у вас с его отцом натянутые отношения.

— Он говорил вам об этом?

— Говорил. Мальчик ужасно расстраивается, мало того, что ребенка отсылают в Темплхолл, так еще вы с Эдмундом без конца ссоритесь.

— Строго говоря, ссор не было.

— Не знаю, что хуже — откровенные ссоры или ледяная вежливость.

— Вы правы, мне самой очень неприятно. Но мы с Эдмундом помирились. То есть все осталось так, как было, Эдмунд по-прежнему стоит на своем, а я по-прежнему считаю, что он совершает непоправимую ошибку. И все же мы заключили что-то вроде перемирия. — Вирджиния улыбнулась и подняла руку: на тонком запястье блеснул массивный золотой браслет. — Это он подарил мне в ресторане, когда мы ужинали. Знак внимания в честь возвращения. Продолжать дуться после этого было бы просто свинством.

— Слава Богу, камень с души. Я убедила Генри, что вы с папой все поймете и снова будете жить мирно и дружно, как прежде. Я вам обоим так благодарна, а то ведь он стал бы считать меня обманщицей. С ним нужно обращаться очень бережно, Вирджиния, ведь он такой ранимый.

— Ах, Ви, мне ли не знать.

— Но это еще не все. Он очень тревожится за Эди. И боится Лотти. Ему кажется, что она замышляет против Эди что-то дурное.

Вирджиния нахмурилась.

— Он так сказал?

— Мы об этом говорили.

— И вы думаете, он прав?

— Дети ведь очень чуткие. Как собаки. Нутром чуют зло там, где мы, взрослые, его не замечаем.

— Ви, зло — очень страшное слово. Не стану скрывать, мне в присутствии Лотти становится жутковато, но я постоянно внушаю себе, что она всего лишь безобидная дурочка.

— Как знать. Но я дала Генри слово, что все мы будем настороже. Если он заведет с тобой разговор о Лотти, ты его, пожалуйста, выслушай и постарайся успокоить.

— Конечно.

— Вот и славно. — Покончив с тревожившими ее темами, Вайолет перевела беседу в более приятное русло. — Расскажи о Лондоне. Платье купила? Чем еще там занималась? А Алекса, видела Алексу?

— Да. — Вирджиния потянулась к чайнику и налила себе еще чашечку. — И платье купила, и Алексу видела. Вот о ней-то я и хочу поговорить с вами. Эдмунд уже все знает.

У Вайолет сжалось сердце. Господи, какая еще беда стряслась?

— Ради Бога, что с ней?

— С ней все замечательно, — Вирджиния откинулась на спинку стула. — В ее жизни появился мужчина.

— Как, у Алексы поклонник? Какая чудесная новость! Я уже начала тревожиться, что наша дорогая девочка так никогда и не испытает волнений романтической любви.

— Ви, они живут вместе, как муж и жена.

На миг Вайолет потеряла дар речи. Потом пролепетала:

— Как муж и жена?

— Да. И я вовсе не сплетничаю. Алекса сама просила меня сказать вам.

— А… а где же они живут?

— На Овингтон-стрит.

— Но как же… — Вайолет от волнения совсем растерялась. — Нет, я… И долго это продолжается?

— Месяца два.

— Кто он?

— Его зовут Ноэль Килинг.

— Чем он занимается?

— Работает в рекламном агентстве.

— Сколько ему лет?

— Моего возраста. Красивый, очень обаятельный.

А Вирджинии тридцать два. Вайолет похолодела от ужасного подозрения.

— Надеюсь, он не женат?

— Нет. Очень завидный жених.

— А… а что Алекса?

— Сияет от счастья.

— Как ты думаешь, они собираются пожениться?

— Понятия не имею.

— Он хорошо к ней относится?

— По-моему, да. Я видела его недолго, он пришел домой из своего офиса, и мы выпили по коктейлю. Так вот, он принес Алексе цветы, а ведь он не знал, что у нее я, стало быть, это не показной жест на публику.

Вайолет молчала, пытаясь осмыслить ошеломляющую весть. Живут как муж и жена… Алекса живет с мужчиной. Спит с ним, заботится о нем. Но не жена ему. Конечно, Вайолет все это ох как не по душе, но выказывать осуждение она не станет. Пусть Алекса знает, что, как бы ни повернулись события, семья всегда поддержит ее, это главное.

— Что сказал Эдмунд, когда узнал?

Вирджиния пожала плечами.