Сепаратисты (СИ)

Журналист прислушался и беспомощно пожав плечами, спросил Уну: — Что он говорит? Я не понимаю здешний диалект.

— Вояк пропустят в усадьбу, — перевела она, пропуская особо красочные выражения, Шаманов совершенно не стеснялся публики. И то, до городских не дойдет, а если кто поймет, так замечания делать не посмеет. — Солдаты будут сидеть там и сторожить Берка не вмешиваясь, пока мы, — слова 'ему кол в задницу не засунем', поддержанные довольным ревом, она дипломатично заменила, — не допускаем нарушения закона. Ничего им не продавать, ничего не давать добровольно, вплоть до воды из колодцев. Пусть объедают и пакостят в усадьбе. Будем митинговать прямо под окнами, всеми семью тысячами…

— Ого, не удержался Саис,

— … собравшихся.

— Я не обещаю, — сделав паузу, продолжил Шаманов своим гулким басом, далеко разносящимся по перрону, — подобно другим, счастья и процветания. Я могу сказать лишь одно: мы не имеем права ощущать свою принадлежность к патранам и рассуждать о прошлом или будущем величии страны, если сотни тысяч из нас вынуждены голодать и совсем обносились. Мы обязательно продолжим нашу борьбу. Если вы понимаете, о чём идёт речь, — вместе с вами! Если вы не хотите — без вас! Земля Патры — народу Патры!

Толпа взревела совсем уж жутко.

— Здраво Шаман!

— Слава Шаманову, — перевела Уна.

Общее настроение захватило и ее и тянуло тоже проорать нечто громкое, не сдерживаясь. Самый опасный момент миновал. Она не знала, как Стену удалось договориться с лейтенантом, но теперь лорду деваться некуда. Возможность заставить у него отсутствует. Придется или смириться с отказом платить повышенную аренду, либо не получать вовсе. 

Интерлюдия