Сепаратисты (СИ)

Порешав через два года после отъезда Горбунова, перед сдачей экзаменов учебник арифметики с первой до последней задачки он увидел, что никакой сложности тот не представляет и после длительного занятия совсем другими делами. Уж очень хорошую базу он получил. Конечно, без наличия мозгов ничего бы не вышло, однако и без правильного подхода не стал бы мальчишка запоминать все это решительно ему не нужное.

Учитель получил свой диплом и предложил поехать с ним. Лайс отказался. Он уже был достаточно взрослый и не считал правильным жить за чужой счет. Наверное, зря не согласился. Но так он тогда считал. Взрослый, а он в четырнадцать лет считал себя абсолютно самостоятельным, и так было на самом деле, должен зарабатывать сам. Последнее, что сделал для него Горбунов — устроил учеником в паровозное депо.

Лайс последовательно прошел путь от мальчика на побегушках, к сцепщику вагонов и кочегару, через работу столяром, плотником, слесарем-котельщиком и смазчиком. Кто по дурости считает такой труд легким, а жалованье (от 0,75 до 1,5 'короны' в день высоким), то ничего не понимает в жизни. Вкалывают чаще всего на улице, торча целыми днями в ямах под паровозами и вагонами, из которых, бывало льется на голову вода или чего похуже.

Потрудился и помощником машиниста. Может быть, дорос бы вскорости и до машиниста, обычно на это уходило лет 10–15. Это уже совсем другой уровень! У машиниста имелся собственный дом и очень приличное жалованье. Остальная бригада обычно ютились в бараках у депо или коллективно снимали жилье. Видимо не судьба.

Вот что осталось в нем от улицы, так вечное желание выплеснуться в драке, не заботясь о последствиях. Иначе нельзя. Или ты сметешь противника, или останешься голодным. Невысокий, зато крепкий и жилистый он достаточно быстро доказал всем, насколько его не стоит раздражать придирками и подколками. Он читал при любой возможности и немало народу считало, что неплохо бы поставить много возомнившего о себе малолетку, слишком быстро продвигающегося.

Уже в семнадцать такие перестали обнаруживаться не только в депо, но и в ближайшей округе. Лайс пускал в ход кулаки не задумываясь и связываться с ним начали бояться. Его невозможно было просто избить даже компанией. Непременно находил потом каждого по одиночке и превращал в отбивную. И чем крупнее и сильнее был враг, тем важнее для него было победить. Не требовалось публичности, хотя и неплохо при свидетелях. Важнее доказать — его трогать себе дороже.

Люди это усвоили и старались лишний раз не задевать. А потом была драка, которая кончилась плохо. Обсчитавший деповских хозяин магазина угодил в больницу с серьезными травмами. Перелом челюсти в двух местах, сломанный нос, отбитую нутрянку Рудов ему обеспечил. Из приемного покоя доложили куда следует и Лайсу предложили дивный выбор — тюрьма или армия. В другое время он непременно бы сел на пару-тройку лет, но тогда королевству требовалось пушечное мясо.

Ненависти к фадзийцам у него сроду не имелось. С чего бы? Нечего им делить. Он просто выполнял свою работу, попутно получив дополнительный опыт в деле эксплуатации бензиновых и газовых двигателей. Всегда приятнее ехать, чем когда на тебе ездят. А стрельба — это вон для Макса. Тот явно получал удовольствие убивая офицеров. Даже на снайперские курсы вызвался. Рудов никогда не стремился заполучить орден за героизм. Ему все одно ничего особо приятного не обломится. Происхождение подкачало.

В результате вышел не самый худший вариант. И на Патру вернулся практически целый, легкое ранение и ожоги на ноге не в счет. Жить совершенно не мешают. И друзей завел. В депо были приятели, а друзей не имелось. Слишком разный возраст — он был младше всех минимум на несколько лет. Никогда не известно где найдешь, где потеряешь.

— А Уна не может чего нормального приготовить? — после длительного раздумья спросил Макс.

— Из нее повариха, — фыркнул Рудов, — как из меня балерун. Ей доверять готовить еду не позволительно. Все сожжет, подготавливая очередную просветительскую брошюру и забыв про плиту, пока запах с дымом соседи не почуят и не прибегут стучать в дверь. Я вот в глубоком убеждении, — изучая опустошенную банку и ставя ее на пол, сознался, — делом дома заниматься нельзя. Для этого существует место работы. У себя в комнате существует масса других интересных занятий.

— А не успеешь?

— Кто не успевает, тот не справляется, — глубокомысленно объяснил Лайс. — Хорош бы я был в молодости, таская домой части от вагона доделывать или смазывать. Не справился в рабочее время — пора задуматься. Или уходи, или учись использовать рационально труд. Уметь правильно разложить инструменты — это четкая экономия сил и труда. Не всякому дано.

Он подумал и уверенно добавил:

— Или свали задание на другого. Это не меньшее мастерство.

— И как же вы живете вместе? — удивился Макс.

— Прекрасно, — уверенно заверил Рудов, — я по части материального, Уна по духовности ударяет. У нас отличное взаимопонимание по всем направлениям.