Сэр Гибби

Бывают такие страдания, от которых заёрзает даже мученик, обладающий терпением Иова. Гибби мог выдерживать стужу, дождь и голод и при этом радостно свистеть, как певчий дрозд. Пару раз ему случалось переносить страшную боль, и даже тут он не сопротивлялся. Но вряд ли можно было считать тесные подмышки сюртука всевышней волей Провидения, противиться которой грех, и поэтому то, что случилось дальше, нельзя считать проявлением чистого великодушия Гибби (который, впрочем, был бы готов отдать другому самую что ни на есть лучшую и удобную одежду). Когда они шли по самой фешенебельной улице города, Гибби вдруг рванулся прочь от миссис Склейтер и перебежал через дорогу на противоположную сторону. Она остановилась и с удивлением посмотрела ему вслед: до сих пор он вёл себя безукоризненно и не делал ничего предосудительного! И тут на бегу — какой ужас! — он начал стягивать с себя сюртук. Добежав до другой стороны улицы, он как раз только — только стащил его с плеч и успел схватить за руку парнишку приблизительно своего роста, шедшего босиком в рваных штанах и полотняной рубашке с длинными рукавами (если слова «рубашка» и «рукава» вообще можно употребить для описания того, что на нём болталось). Немного походя жестами на того портного, который только что его обхаживал, и с такой же добротой и внимательностью, как будто перед ним был не незнакомый мальчишка, а сам Донал Грант, Гибби протянул тому свой сюртук и знаками показал, что тот может его надеть. Паренёк незамедлительно повиновался, исподлобья взглянул на неизвестного дарителя, благодарно кивнул и по ступеням побежал на улицу, пролегавшую чуть ниже, ничуть не сомневаясь, что этот щедрый мальчик — просто блаженный дурачок, и боясь, что его вот — вот нагонит кто — нибудь из его родственников и потребует вернуть подарок.

Миссис Склейтер с удивлением и некоторой опаской наблюдала за происходящим. Не то, чтобы она сожалела о подаренном сюртуке. Конечно, если бы Гибби так же отдал незнакомцу тот костюм, который они только что заказали, она сочла бы это довольно значительным убытком. Но, может, он и правда дурачок? Стоя на противоположной стороне улицы в своём чёрном атласном платье, миссис Склейтер думала про Гибби точно так же, как бездомный парнишка в нелепом сюртуке, улепётывающий по лестнице прочь. Сам же Гибби, оставшись в одной рубашке, снова побежал к ней через широкую мостовую. Он пошёл рядом с ней, как будто ничего не случилось, но так радостно размахивал при этом руками, как будто с него только что сняли наручники. Он столько лет пробегал по улице почти совсем без одежды, что даже представить себе не мог, как странно сейчас выглядит, и поэтому попросту об этом не думал.

Не прошло и нескольких дней, как миссис Склейтер обнаружила, что даже по отношению к обыкновенным светским приличиям она не могла бы найти себе более послушного и старательного ученика. Гибби так внимательно за нею наблюдал и так проницательно подмечал различия между манерами миссис Склейтер и её мужа, что какое — то время его телодвижения и жесты казались даже слишком изящными и грациозными для мужчины. К счастью, его учительница тут же поспешила исправить этот недостаток, хотя женственность её собственных манер была чуточку более подчёркнутой, чем нужно. Но и тут Гибби настолько охотно подчинился её указаниям и исправлениям, что миссис Склейтер вообразила себя способной лепить из него всё, что угодно, и начала даже гордиться своей победой и властью над юным дикарём. Ей ещё предстояло узнать, что у Гибби имеются и свои собственные мнения.