Сэр Найджел. Белый отряд

— Я бы хоть сейчас опять скинул тебя в море, шкипер, — ответил он, — лишь бы убраться с твоей чертовой посудины на берег. А может, хочешь поквитаться? Так я только спасибо тебе скажу, коли ты мне пособишь перевалить за борт, потому что я тут лишний груз. Кто бы мне сказал, что Сэмкин Эйлвард от часа на соленой воде всех сил лишится? Будь проклят тот день, когда я покинул красные вереска Круксбери и твердую землю!

Кок Бэддинг зычно захохотал.

— Ничего, лучник, не кручинься, — сказал он. — На этой палубе охали люди почище тебя и меня. Как-то довелось мне везти во Францию самого принца и десять лучших его рыцарей, ну в жизни я не видывал одиннадцать таких зеленых лиц! А ведь и месяца не прошло, как под Креси к ним все силы вернулись. То же и с тобой будет, когда настанет время. Уткнись-ка крепкой своей головой в настил, и скоро тебе полегчает. А мы их нагоняем! С каждым порывом ветра.

И действительно, даже неопытный глаз Найджела замечал, что «Мари-Роз» настигает тяжелое тупоносое судно с широкой кормой, которое тяжело взбиралось на волны. Быстрый хищный маленький кораблик из Уинчелси летел за ним под шипение пены, точно сокол, настигающий жирную утку, которая еле взмахивает крыльями. Еще полчаса назад «Ла Пусель» была лишь белым пятнышком на горизонте. Теперь они уже ясно различали черную корму, нижний край ее парусов и планширь. На палубе было не менее десяти человек, и блеск оружия доказывал, что сдаваться они не намерены.

Кок Бэддинг прикинул, какие силы есть в его распоряжении. Во-первых, семь дюжих, проверенных в деле моряков, которые побывали с ним во многих переделках. Вооружены они были короткими мечами, а он полагался на свое особо любимое оружие — двадцатифунтовый кузнечный молот. (В Пяти Портах все еще живет память о «бэддингской колотушке».) Далее пылкий Найджел, приунывший Эйлвард, Черный Саймон, мастер рубиться на мечах, и три лучника — Бэдлсмир, Мастерс и Дикон из Рая, все трое ветераны французских войн. Если они и уступали французам численностью, то ненамного, но Бэддинг, обводя взглядом смелые суровые лица людей, ожидавших его распоряжений, не сомневался, что в любом случае преимущество на его стороне.

Однако, поглядев вокруг, он обнаружил помеху, по его мнению куда более серьезную, чем сопротивление врагов. Ветер, который последние минуты дул прерывисто и все более слабел, вдруг совсем стих, и паруса разом обвисли. До горизонта протянулась полоса штиля, и пляска волн сменилась пологой, словно маслянистой зыбью, равномерно покачивающей оба суденышка.

При каждом соскальзывании вниз и подъеме гик «Мари-Роз» погромыхивал и скрипел, а узкий высокий нос то задирался в небо, то опускался, исторгая новые стоны у злополучного Эйлварда. Тщетно Кок Бэддинг ловил парусами каждый легкий ветерок, порой морщивший гладкую поверхность зыби, — французский шкипер тоже был опытным моряком, и его гик тоже поворачивался при каждом движении воздуха.

Но затем воздух обрел полную неподвижность, и безоблачное небо гляделось теперь в зеркальное море. Солнце уже почти касалось горизонта, за мысом Дандженесс, по западному небосклону разливался пожар заката, превращавший и небо и море в одно багряное сияние. Зыбь накатывалась в пролив из океана валами расплавленного золота. На величественном фоне мирной красоты вечной природы две темные скорлупки с белым и лиловым парусами, качающиеся на необъятном лоне вод, выглядели крохотными, но были вместилищем неуемных и буйных страстей человеческих.

Шкипер по опыту знал, что до сумерек ветер не поднимется. Он поглядел на француза всего в какой-то четверти мили по носу и корявым кулаком погрозил головам, торчавшим над кормой. В ответ чья-то рука насмешливо помахала ему белым платком, и Кок Бэддинг злобно выругался.

— Клянусь святым Леонардом Уинчелсийским! — крикнул он. — Я еще притрусь своим бортом к вашему! Спускайте ялик, ребята! Двое на весла. Уилл, привяжи конец к мачте покрепче! Прыгай в ялик, Хью! Я сяду с тобой. Если поднатужимся, то доберемся до них засветло.

Ялик был быстро спущен на воду, второй конец каната надежно привязан к его корме, Кок Бэддинг и его товарищи навалились на весла, и маленькое судно медленно поползло вперед по зыби. Но минуту спустя с борта француза на воду плюхнулась лодка побольше и на весла сели четыре матроса. Если «Мари-Роз» продвигалась на ярд, француз продвигался на два ярда. Вновь Кок Бэддинг в ярости потряс кулаками и влез обратно на палубу, весь мокрый от пота и черный от злости.

— Будь они прокляты! Верх за ними остался! — кричал он. — Я больше ничего не могу. Не видать сэру Джону своих бумаг. Ночь близка, а я не знаю, как до них добраться.