Серафим Саровский

Прошение семьи Мошниных в Курский городовой магистрат написано в апреле 1774 года, когда Прохору еще не исполнилось двадцати лет. Далее, прошение составил на гербовой бумаге канцелярист магистрата, а вот подписали документ все члены семейства по правилам делопроизводства тех лет — либо руку приложили лично, либо по неграмотности, при свидетелях, документ подписывал грамотный человек: «К сему прошению сержант Василей Декарев вместа вдавы Агавьи Машинной по ея прошению руку приложил. К сему прошению курской купец Аликсей Машнин руку приложил. К сему прошению курско купец Прохор Машнин руку приложил»^{94} (курсив мой. — В. С.). Вместо Агафьи Фотиевны расписался охранник магистрата, вместе с братом Алексеем «руку приложил» и Прохор. Автограф, казалось бы, обнаружен. Но следует помнить, что рукоприкладство не всегда являлось свидетельством грамотности подписавшего: не умея читать и писать, многие просто заучивали подпись. В те времена, когда прошения, объявления, жалобы и другие бумаги составлялись служителями канцелярии, — уметь больше и не требовалось.

Вопрос грамотности курского посадского населения изучен мало. О существовании в первой половине XVIII века школ в Курске неизвестно. Первое упоминание о «латинской» школе за Куром и об ее учителе Иване Златницком обнаружено в документах Городового магистрата за 1772 год^{95}. В 1780 году «от генерала порутчика курскаго наместничества правителя и кавалера Петра Свистунова городничему Белобокову»^{96} предписано «стараться» об установлении народных школ для детей разночинцев.

Когда Прохор достиг семилетнего возраста, наступила пора приняться за учение. Купеческие дети обучались письму, чтению и счету дома с помощью наемных учителей или старших братьев либо в приходской церкви.

В архиве Оптиной пустыни, в воспоминаниях преподобного Антония (Путилова)[22] рассказывается о домашнем обучении. Они относятся к началу 1800-х годов, но могут служить примером того, как проходило обучение грамоте в купеческой семье семилетнего мальчика:

«1802 г. В этом году продолжал я учиться; часослов выучив и оной утвердив, наконец, начал учить псалтирю.

1804 г. В начале сего года, призвав Бога в помощь, начал я учиться писать слова под руководством брата моего Кирилла, что и продолжал чрез весь год»^{97}.

_{Челобитная курских купцов Алексея и Прохора Мошниных на имя императрицы Екатерины II о даче им выписки из крепостной книги. Январь 1774 г. РГАДА. Ф. 520. Оп. 1. Д. 7248. Л. 1 об. Фрагмент с автографом Прохора Мошнина}

_{Сказка курских купцов Алексея и Прохора Сидоровых детей Мошниных об утрате данной на двор. Январь 1774 г. РГАДА. Ф. 520. Оп. 1. Д. 7248. Л. 4 об. Фрагмент}

_{Прошение в Курский городовой магистрат купеческой жены вдовы Агафьи, купцов Алексея, Прохора Сидоровых детей Мошниных по земельной тяжбе с купцом Петром Ишуниным. Апрель 1774 г. РГАДА. Ф. 742. Оп. 1. Д. 1129. Л. 17 об. Фрагмент}

_{Доношение курского купца Прохора Сидорова сына Мошнина на имя императрицы Екатерины II о желании пострижения в монашество в Саровской пустыни. Август 1781 г. РГАДА. Ф. 742. Оп. 1. Д. 1445. Л. 4 об. Фрагмент}

Обучение детей купеческого сословия происходило в возрасте от семи до десяти лет, далее они вынуждены были осваивать школу купеческого мастерства, от которого зависела судьба семейного дела.

Прохор Мошнин действительно прошел курс обучения счету, русской грамоте, умел читать и писать. Подтверждением служит находка еще одного его автографа, документа, относящегося к августу 1781 года, в котором Прохор просит Городовой магистрат об увольнении его в монашеский чин. «Доношение» писал послушник Саровской пустыни Петр Егоров Пятницкий. Документ разделен на три части, и каждая подписана: «К сему даношению / купец Прохор Сидоров сын Машнин/руку приложил»^{98} (курсив мой. — В. С.).