Серафим Саровский

А сам палкой грозил на меня. Я вся от страха затрепетала, чуть не упала, язык оцепенел, и не могу ни бежать, ни слова сказать, ибо знаю свою вину. Он же начал говорить следующее:

— Зачем ты бродишь по свету и обманываешь Бога и людей? Тебе дают деньги в Киев на свечку и на молебны, а ты их тратишь на свои прихоти.

И начал он обличать, что, мол, много станций ехала на подводах, нанимала их, тратя данные Богу деньги. А в таком-то месте вино пила и столько-то его купила. А в таком-то месте пустое празднословила. И так он, мой батюшка, рассказал мне то, что я и сама позабыла. Как будто со мной сам ходил и дела мои записывал. Я же стою ни жива ни мертва. Он сказал еще:

— Теперь уже полно тебе ходить по свету, ступай и живи в Томске. Питайся от своего рукоделия, вяжи чулки, а когда устареешь, тогда для пропитания собирай милостыню, да слушай же! Больше не ходи в Россию.

Потом он пошел в свою келью, а я поклонилась и ушла, не сказав ему ни слова. Пришедши в Томск, я отложила попечение о странствовании и начала жить дома и рукодельничать.

По прошествии полугода мои сродники и знакомые молодые люди начали собираться в Киев на поклонение и стали звать меня с собой, чтобы их про водить до Киева, потому что мне дорога была знакомая. Я долгое время не соглашалась, потому что старец Даниил не благословил больше странствовать. Но по усиленной просьбе родственников согласилась, и отправились мы в путь.

Пришли мы в Саровскую пустынь, сначала в гостиницу, а потом к батюшке Серафиму — принять на дальнейший путь благословение. Он всех моих спутников принял ласково и всех благословил и дал сухариков на дорогу, а меня не благословил и даже прогнал, ни слова со мной не сказал.

Прожили мы в Сарове с неделю. Ежедневно мои спутники к нему ходили, и он их наставлял душеспасительными словами, а меня и на глаза не пускал, сколько я к нему ни приходила. Наконец, мои спутники начали собираться в путь. Дело было только за мной. Посему я еще решила побеспокоить старца и, пришедши к его келии, закричала со слезами: «Батюшка Серафим, благослови меня в путь, товарищи мои уже собрались». Выйдя из кельи, он сурово взглянул на меня и громко сказал:

— Нет, нет тебе благословения. Зачем ты пошла в Россию? Ведь тебе брат[5] Даниил не велел больше ходить в Россию! Теперь же ступай назад домой.

Я ему сказала:

— Батюшка, благослови меня в последний раз, больше уж ходить не буду.

Он же ответил:

— Я тебе сказал: ступай назад, а вперед тебе идти нет благословения.

Я ему еще возражала:

— Батюшка, как же я пойду назад одна в такой дальний путь, а денег у меня ни копейки!

На это он сказал:

— Ступай, ступай обратно, и без денег довезут до самого Томска.

И тогда уже благословил меня и дал мне один сухарик, а сам затворил дверь.

Я пришла в гостиницу, поплакала и простилась со своими спутниками. Они пошли в Киев, а я — в Нижний Новгород. Там нашлись мне попутчики, наши томские купцы, которые и довезли меня до самого Томска. Вот и исполнилось слово самого отца Серафима. Так далеко видят и слышат один другого рабы Божии — за четыре тысячи километров. А я, по слову старца Даниила, собираю милостыню, но тогда, когда он говорил это, я того не предвидела, потому что имела детей богатых, а теперь давно уже всех похоронила».

Монахиня Знаменского монастыря Сусанна рассказывала о старце Данииле следующее:

«Была я, грешная, в его келии и видела, что она подобна гробу, выкопана в земле. Ширины вершков 12 (60 см), вышина и длина оной в его рост и окошечко на восток — самое маленькое. А как он в келье подвизался — не знаю. Вид его был ангелоподобным. Беседа казалась для меня, недостойной, столько усладительной, что я забывала и сама себя, хотя и сама много читывала божественных книг. Он говорил, как мне казалось, не читаное, а виденное, при озарении благодатию все самим им, чувственно или духовно. И тогда я так думала, и поныне так помышляю, ибо невозможно так коротко вразумить, сказать и изъяснить красоты небесные, как он начнет рассказывать о праведниках, кому за какие подвиги уготованы венцы и награды вечные и что ожидает грешников.

Подобных рассказов о действии бесед на приходящих много и о батюшке Серафиме. И эти два великих праведника знали друг о друге, прозревая один другого единым духом!

Известно и еще об одном подобном общении душ. Когда затворник Богородицкого монастыря Георгий задумал переменить свое место и никто, кроме него, не знал этого тайного смущения, пришел вдруг к нему какой-то странник от отца Серафима и сказал: «Отец Серафим приказал тебе сказать; стыдно-де, столько лет сидевши в затворе, побеждаться такими вражескими помыслами, чтоб оставить свое место. Никуда не ходи. Пресвятая Богородица велит тебе здесь оставаться».

Старик сказал это и вышел…

Окончание затвора.

Беседы старца с монашествующими и мирянами