Серафима

Вот уже двадцать зим, как прах отца покоится в саманном могильнике в Сары-Арке, двадцать зим Елубай кочует со своей семьей и семьями младших братьев по обычаям предков. Но так много изменилось за это время! Все больше урусов поселилось в землях казахов. Урусы проложили дороги, по которым бегают темир-арбы, железные поезда. Елубай видел эту шайтан-арбу, и его жена Ботагуль со страха упала на землю. Ой, бай! А этой зимой урус-баши, урусский начальник, пришел в юрту Елубая и сказал, что началась война и что Темирбек, его старший сын, должен идти воевать. Ботагуль каталась по земле и царапала лицо, Елубай говорил урус-баши, что Темирбек не знает урус-тили, урусского языка, и что он не умеет воевать, что казахи из Орта жуза не должны воевать, так завещал сам Джаныбек. Но урусский начальник пришел с мультуком, с ружьем, и увел Темирбека. Кому теперь Елубай передаст шанырак своих предков?

Пять зим назад урусы угостили Елубая урусским напитком, они называют его шай. Это черная сухая трава, ее нужно бросать в кипящую воду. Очень понравился шай Елубаю, и с тех пор он каждый год ставит свою юрту там, где живут урусы, чтобы выменять у них шай на еремшик, курт – высушенный овечий творог – или на казы – колбасу из конского мяса.

* * *

Дождь прошел десятого мая. С самого утра жестоко палило солнце, тяжелая безветренная духота опустилась на землю, и все замерло в томительном ожидании. А потом белесое, выцветшее небо стало покрываться перьями, точно стая гусей растеряла их по небосводу, и на юге горизонт налился мутной тяжестью. Медленно и тягуче свинцовел окоем, и там, в этой грязно-серой мути, вспыхивали и потухали малиновые сполохи.

В гнетущей тишине жалко и беспомощно светило солнце, но неумолимо наступал и охватывал небо свинцовый полумрак, и кто-то огромный стал катать по небу и сталкивать железные шары. Тяжелая капля упала рядом с Симой, подняв фонтанчик пыли, потом другая, третья. И вдруг расколовшееся небо грохнуло так, что в испуге заголосили поселковые куры, забились и заблеяли овцы.