Серафима прекрасная

– Ну и это тоже. Куры у нас тоже водятся, – согласилась Сима, – до зимы-то точно надо успеть!

– А куры-то ваши хоть несутся?

– Еще как несутся! Вы не представляете, Василий Аркадьевич, какая она у меня талантливая, – с гордостью заявила Мария Ивановна. – У нее все работает как часы: куры несутся, коровки доятся… Не нарадуемся!

– Сима ваша младшая сестра? – пошутил архитектор.

– Да ладно, льстить вовсе не нужно. Ну какая она мне младшая сестра: она моя ученица! – выпалила педагог.

Архитектор внимательно и лукаво поглядел на Марию Ивановну:

– Не поверю!

Учительница покраснела, прячась за Симину спину. Архитектор ей явно нравился!

– Вы мне, пожалуйста, Марию Ивановну не смущайте! Это член моей семьи, – велела мужчине Серафима. – Комната на нижнем этаже предназначена для нее. До деревни бегать не близко, будет у нас оставаться!

Архитектор внимательно и как-то очень тепло посмотрел на учительницу:

– А семья не против?

Мария Ивановна покраснела еще больше и опустила глаза:

– Я не замужем… Пока…

– Кстати, ваш супруг, Серафима, ни разу не видел проекта. Понравятся ли ему две раздельные спальни? – спросил архитектор.

– Понравятся-понравятся… – заторопилась Сима.

Ей хотелось быстрее перевести разговор на другую тему.

– А садитесь-ка вы в мою машину! – предложила она. – Поедем в райцентр. Там ресторан открыли, назвали, правда, по-дурацки, но кормят отлично! Мы им продукты поставляем. Все свежее, отравиться нереально, а вот поесть от души – самое то!

– Отлично. А музыка там есть? – повеселел Василий Аркадьевич.

– А музыка зачем?

– А когда в ресторане живая музыка, то и посетителей больше! Вы им про то скажите, Сима!

– Непременно! Поехали.

В зале маленького ресторана архитектор вдохновенно танцевал с Марией Ивановной. Он нежно держал ее руку в своих руках, женщина доверчиво прислонилась к плечу архитектора. Видно было, что нравится ему сельская учительница.

Сима задумчиво смотрела на них.

Музыка кончилась, Василий Аркадьевич подвел партнершу к столу:

– Благодарю!

– Господи, я не танцевала двадцать лет! Да, да, я не вру! Вот ровно двадцать лет! – прошептала счастливая Мария Ивановна.

– А я никогда не танцевала, – произнесла Сима тихо.

Архитектор услышал и удивился:

– Как?

– А так. В юности никто не приглашал – стенки подпирала. А теперь уж и некогда.

Архитектор встал и протянул руку Симе:

– Так давайте исправим положение. Я вас приглашаю.

– Спасибо! Уже горячее принесли. Поздно мне учиться, Василий Аркадьевич, – засмеялась Серафима.

– Глупость, Сима. Ошибки исправлять никогда не поздно. А что же ваш муж, вот он за вами ухаживал и что, никогда не приглашал танцевать?

Сима помрачнела.

– Вы курочку ешьте, на Симиной ферме выращена! И комбикорм сами заготавливали – никакой химии… – хвалила Симу Мария Ивановна.

– Спасибо, обязательно… Ну что же, Симочка, неужели не вспомнили?

– Нет, не вспомнила. Потому что вспоминать нечего. Он за мной, Василий Аркадьевич, не ухаживал. Это я его на себе женила!

Мария Ивановна подавилась. И архитектор стал нежно стучать ее по спине…

– А что, разве не так? – в лоб спросила Сима.

Она мечтала о лошадях, а все это время сама была рабочей лошадью. Пока вся деревня пила и костерила времена и правительства, Сима работала. Ферму строила, дом строила, за поросятами и курами сама ухаживала. Ну и главное – за Ванькой. После операции мальчик и вовсе перестал болеть. Рос смышленым и послушным… Мать не нарадовалась на него…

Не было у нее времени на себя и на свою внешность.

Ну а Ирочка Долгова как жила бездельницей, так и продолжала жить.

От разных кавалеров получала подачки, ну и на том спасибо. Подачек тех хватало, чтобы не работать и за собой следить.

По выходным ее навещал любимый Витя. В будни случались и другие – надо же женщине как-то жить!

Вот так думала Ирочка, без зазрения совести и на всю катушку используя свою внешность… Пока женщина молода и хороша собой, внешность ее кормит! Этому правилу она неукоснительно следовала. А других правил для нее и вовсе не существовало…

Ира бушевала, раскидывая вещи в разные стороны. Кричала на Витьку:

– Кто я тебе? Ты об этом хоть раз думал? Приедешь – поваляешься со мной в кровати и отвалишь обратно в семью! Что, думаешь, не обидно? Вот я молчу, а меня такая злоба разрывает! Она – жена, а я… я…

Ира упала на подушки и заплакала.

– Да где уж ты молчишь. Каждые выходные эту песню слышу! – нахмурился Витя.

– А мне уже и слова нельзя сказать!

Она опять зарыдала. Витя опустил голову, крыть нечем.

По будням он дома, с Симой и сыном, как примерный семьянин работает и почти не пьет… Ну а в выходные! Ну, не может лишить он себя такой радости!

– Ну потерпи еще немного!

– Чего терпеть? Куда уже терпеть? Иди вон к своей Симе, к своим курам и навозу, к своему Ваньке сопливому, – кричала Ира.

Вдруг Виктор вскочил, замахнулся на любовницу.

– Ты Ваньку не трожь! Не трожь, поняла?

Ира испугалась. Даже плакать перестала.

– Ты… Ты чего!

– Сын он мне! Поняла – сын! Нет у меня никого его дороже!

С той поры совсем перестала Ирочка про семью Витину разговор заводить.