Серая Башня

Она спросила, когда мы приступим к процедуре Глэйморр, и я сказал, что приступим завтра же. Что касается отправки в Мир Мабдэйнов — мы решили подобрать наиболее удачное время, когда наша звезда, Rionan, будет проходить мимо чёрной дыры Brisead’h («Пропасть, Обрыв») в зоне Медленного Времени — чтобы время на Х’айтрайенборр шло медленнее, чем на Земле Мабдэйнов в тридцать шесть с половиной раз. Одни сутки здесь будут равны тридцати шести суткам в Мире Мабдэйнов. Я смогу провести годы на Земле Людей, а здесь пройдут всего лишь месяцы. Мы специально подгадывали момент, когда наше светило (вместе с нашей планетой) войдёт в эту зону.

Да, наше светило движется вокруг чёрной дыры Пропасть, и поэтому х’айтрайенборрцы часто в шутку зовут себя «Живущие на краю пропасти». Юмор нашему народу не чужд.

Именно из-за этой особенности нашего местоположения в космосе время на Х’айтрайенборр движется медленнее, чем на других мирах пространства Империи. Бывшей Империи…

Когда опустились сумерки, мы с Эндэлина-Аррией попрощались. Она обещала не раз навестить меня прежде, чем я закончу процедуру полностью и отправлюсь на Землю Людей. На печальной ноте, снова под слёзы, крупными каплями текущими по её щекам, мы расстались. Она со своей группой слуг отправилась во владения Дома Таламор-Арран-эль, я — со своими слугами в свой Дом.

Глава 55 Глэйморр

Я и Н’ри вошли в его llafur («лабораторию»).

Глазам предстало великое множество различных lig’hias uirlis («медицинских приборов»), а в воздухе сновали шарообразные медицинские роботы, размером не больше плода vuorra.

Н’ри указал на медицинское кресло, и я послушно лёг. Он подключил ко мне аппаратуру, а потом роботизированное кресло сделало мне несколько уколов.

Я, слегка встревоженно, спросил, что это за уколы. Н’ри успокоил меня, сказав, что пока что это просто предварительные анализы — проба крови и прочего. Прежде чем составить программу моей трансформации, он должен иметь представление об исходных данных.

Я спросил, много ли времени займёт предварительная подготовка. Он ответил, что управится к завтрашнему дню, и прямо завтра мы сможем начать процедуру Глэйморр.

После анализов я покинул кабинет Н’ри. Пребывание там меня угнетало. Мне было страшно от осознания того, что вскоре я лишусь той внешности, которой обладаю. Я вышел, оставив Н’ри одного с его машинами и роботами. Створки двери с шаркающим звуком съехались за моей спиной.

Я шёл по просторному холлу Teak’h Morr и со смешанным чувством взирал на высокие потолки, долгие колонны, изящные арки и статуи прекрасных д’хаэнэлле, запечатлённых древними художниками нашего Дома. Я старался как можно больше вобрать в себя из того, что вижу, как можно больше и точнее всё это запечатлеть в памяти — ведь вскоре я буду этого лишён, я окажусь вдали от родного дома. Я буду одинок и заброшен в чуждый мне, дикий, примитивный мир мабдэйнов. Этих волосатых карликов, поедающих жёсткое мясо с кровью и вонючий чеснок, и пьющих кислое пиво, и рыгающих, и скалящих свои желтые и гнилые зубы.

Я взирал на прекрасных каменных обнажённых dwynnaene («дев») и saeie («мужчин») и думал, как мог Даланэйринэль предать Х’айтрайенборр, как мог он предать нашу прекрасную hein («культуру»), наш lokk («мир»), наш d’haenelle («народ»)! И теперь… после предательства Анэйрина, спустя сотню лет, на меня свалилась участь исправлять положение!

Впрочем, никто меня не заставляет — на что же я жалуюсь⁈ Это мой выбор. Если я хочу, чтобы Эндэлина-Аррия была моей, мне придётся изменить внешность на мабдэйнскую и отправиться в Мабдэйнэдор.

Я продолжал идти по просторному холлу, и мимо проплывали залы, комнаты, кабинеты и проходы в сад и внутренний двор. Как раз когда я проходил мимо одного такого, до меня донеслось прекрасное пение и переливы изящной музыки, сливающиеся с щебетом птиц и шелестом воды в фонтане. Проход в сад находился между колоннами, и там же висели газовые занавески. Они раздувались на ветру, выгибались и принимали причудливые формы.

Я остановился у колонны, размышляя, идти ли мне в сад. Но тут из сада меня окликнули.

Я прошёл через газовую занавеску и увидел… Эндэлина-Аррию. Она находилась в окружении моих друзей-музыкантов.

Эндэлина-Аррия, заметив меня, тут же бросилась мне навстречу. Музыканты зааплодировали и принялись играть что-то весёлое, и фонтан позади них журчал, и струи воды переливались на солнечном свету.

Эндэлина-Аррия крепко обняла меня. На ней была лёгкая чёрная броня поверх светло-изумрудного платья. Уши украшены каффами, с них свисали ниточки бусин, драгоценные камни и маленькие фигурки-брелоки. Эндэлина-Аррия взглянула мне в глаза — и я увидел в её взгляде грусть. Она крепко поцеловала меня в губы, и музыканты принялись весело гикать.

Эндэлина-Аррия осталась гостить у нас в тот день, и вместе с ней прибыли несколько её слуг.

Я удивился: неужели её отец отпустил её? Она печально улыбнулась и сказала, что он не пытался её удерживать, для него самое главное — чтобы я сделал то, о чём мы с ним договорились.