Серая Башня

Сообщения её были эмоциональны, чувственны, страстны, поэтичны, переполненные любовью и чувством вины. Её сообщения утешали меня и давали сил вытерпеть то, что со мной происходило.

Генетические изменения, всевозможные инъекции, переливания, вливания, пероральное употребление препаратов… — это было ещё не всё, через что предстояло пройти во время процедуры Глэйморр. Самой ужасной частью Глэйморр была — пластическая хирургия. Проще говоря, Н’ри — со своими мед-роботами — будет меня резать и кромсать, что-то удалять, что-то изменять. И это было страшно.

Несмотря на то, что Н’ри уверял, что процедура Глэйморр полностью обратима, и после возвращения из Мабдэйнэдор я пройду процедуру обратного Глэйморр и без труда стану вновь таким, как был — я боялся этой части процедуры. Однако, её было не избежать, и мне пришлось пройти через несколько операций.

Я всё больше превращался в урода. Я смотрел на себя в зеркало — и ужасался увиденному.

Из зеркала на меня смотрел карлик, с кожей противного бледно-розовато-жёлтого цвета, с мехом, выросшим на щеках и под носом, с бледными водянистыми глазами, с мерзкой тёмной шевелюрой на голове. С круглыми ушами, снизу у которых отвисал мерзкий кусок кожи, именуемый «мочка».

Н’ри искусственно состарил меня, так что из зеркала на меня смотрел мабдэйн среднего возраста. Лет двадцати семи-тридцати, сказал Н’ри. Он был невысок — как все мабдэйны-коротышки. У него была волосатая грудь, волосатые руки, ноги… — я об этом уже говорил. Он был более ширококостный, чем я. И быть им было ужасно больно. Мои кости, говорил Н’ри, стремились вырасти вновь, вновь удлиниться, мои органы тоже стремились увеличиться и вернуться к нормальным, д’хаэнэлльским размерам — из-за этого я испытывал боль. Чтобы её подавлять, нужно было принимать лекарства. И курить курительную смесь. Я начал использовать трубку, подаренную Эндэлина-Аррией.

Наконец, процедура Глэйморр была завершена, и подошло время отправляться в Мабдэйнэдор. К тому времени я уже хорошо выучил всё, что нужно знать о Мире Людей, выучил языки — по специальной программе быстрого обучения и принимая специальные ноотропы — освоился с мабдэйнским телом, научился двигаться и сражаться в нём так же, как в своём изначальном.

В конце концов, пришёл день отправки на Землю Людей.

Прибыла целая делегация представителей разных Домов. Прибыли из К’хронааля хранители единственного на планете камня, открывающего проход в Мир Людей. Прибыли представители Дома Башня Над Рекой. Мне не хотелось, чтобы Эндэлина-Аррия видела меня таким, каким я стал, однако не приехать в день отправки она не могла.

Она старалась скрывать свой ужас и печаль, что испытывала при виде меня, и я был благодарен ей хотя бы за это. Она не рыдала, не охала, не вздыхала, когда смотрела на меня. Её чувства выдавали лишь дрожащие губы и печаль в глазах.

Ори-Ари не прибыл, зато вместе с Эндэлина-Аррией приехал её брат. Он вечно хмурился и кривил недовольную гримасу, но особого внимания к себе не привлекал и неприятностей не доставлял.

Перед тем, как хранители камня открыли для меня Арку, один из к’хронаальцев сообщил во всеуслышание, что подтвердились давние подозрения насчёт того, что ещё один камень, открывающий маршрут «Х’айтрайенборр — Земля Людей», мог все те годы, что прошли со времён Великого Предательства, храниться в Доме Ринн-Ларр-эль, Доме Эйрина. Это было логично: двое сообщников — Лар-Эйрин-эль и Дал-Анэйрин-эль, два Дома, два камня, открывающих маршрут «Х’айтрайенборр — Земля Людей».

Камень нашего предка, Анэйрина, после его ареста и казни, оказался в К’хронаале и содержался там, как единственный на всей планете камень, открывающий Врата хоть куда-нибудь. Камень Эйрина считался утерянным — но, как сообщил к’хронаалец: один из бывших слуг Дома Ринн-Ларр-эль, уволившийся оттуда и впоследствии оказавшийся на службе у этого к’хронаальца, клялся, что видел камень в Доме Ласточкино Гнездо.

Что это значило для меня? Как и в других Домах, в Доме Ринн-Ларр, разумеется, должны быть Арки, с помощью которых можно открыть портал в другие миры — если у тебя есть соответствующие камни. Дом Ринн-Ларр мог открыть портал на Землю Людей.

Нынешний глава Дома, Эриндэль, сын Эйрина, придерживался тех же взглядов, что и отец: миры Империи Д’хаэнэлле должны быть свободны от Метрополии, Империя не должна существовать. Это означает, что ему не понравится наша задумка вернуть Мея-Н’раад на Х’айтрайенборр. Он может попытаться помешать мне, отправив на Землю Людей своих воинов.

Кто-то в ответ на речи к’хронаальца заметил, что в Стаентраде не может появиться больше одного д’хаэнэлле, иначе Серая Башня убьёт их всех.

Ему ответили, что Эриндэль — отец множества бастардов-д’хэйлэлле, ему и не требуется отправлять в Мир Людей д’хаэнэлле, он пошлёт туда своих детей-д’хэйлэлле. Говорят, он их всех воспитывает, как воинов. Он может отправить в Мир Людей сколько угодно воинов-полуэльфов.