Серая Дымка

– Этого не может быть, доктор!!! – подскочила Галя с дивана, – ему не нужен такой дар! Пропишите лечение! Таблетки! Любое вмешательство, чтобы это прекратить! – Галина, вдруг, попятилась от сына, – Господи, он опять это делает!… Его глаза опять темнеют!… Вадим… ты видишь? Помогите мне! Помогите! Я сейчас снова захочу себя убить… – Галина пятилась к двери, – в прошлый раз он послал мне видение перерождения в бабочку, и я чуть не сиганула с двадцатого этажа!!! – она уперлась спиной в дверь, – спрячьте меня, умоляю!!!

– ВИИИИКАААААА!!!!! – заорал Миша. От неожиданности и мощности голоса ребёнка Слаква вздрогнул. – ВИИИИИИИИКАААААААА!!!!! ВИИИИИИИИКАААААААА!!!!! ВИИИИИИИИКАААААААА!!!!!

– КОГДА ОН КРИЧИТ ЭТО ИМЯ СЛУЧАЕТСЯ СТРАШНОЕ! – Пытался перекричать сына Вадим. – Галя, подожди! Оставайся у меня на виду!

– ВИИИИКАААААА!!!!! ВИИИИКАААААА!!!!! ВИИИИКАААААА!!!!! ВИИИИКАААААА!!!!! ВИИИИКАААААА!!!!! ВИИИИКАААААА!!!!! ВИИИИКАААААА!!!!! ВИИИИКАААААА!!!!! ВИИИИКАААААА!!!!!

ВИИИИКАААААА!!!!!

Стекла в кабинете психолога вылетели фейерверком тысячи мелких осколков наружу. Прекрасный витраж ударил кусочками мозаики с рисунком орланов-айсбергов в лицо Галине, исполосовав его до крови. Выдернув из щеки особо крупный кусок с изображением когтей орлана, Галя побежала прочь! Прочь из санатория, прочь от Слаквы, прочь от своего сына!

– Не могу… я больше не могу!!… – она пресекла выстриженные газоны и выскочила на опушку, убегая дальше в лес, – пожалуйста, пусть это прекратится… Умоляю, хватит!! – спотыкаясь о корни, переваливаясь через стволы поваленных сгнивших деревьев, она падала в болотистые лужи. Хлюпая полными болотной тины кроссовками, продолжала бежать, пытаясь просто исчезнуть, раствориться, перестать быть частью ужаса, поселившегося в ее ребенке-монстре. Беглянка, предательница или жертва, истязаемая собственным сыном? Галя не знала, кто она?

Вымотав себя до потери сознания спустя пять часов бега, она упала лицом в прохладный мох, желая быть поглощённым им. Куковала кукушка. Звук. Кукушка. Галина еще может слышать, значит, она еще была в сознании, значит была жива. Треск ветки. Ей было наплевать, хоть медведь, хоть волк, пусть терзают ее тело! Пусть остановят агонию ее страха.

– Кто здесь?… – прошептала Галя, продолжая лежать лицом вниз, уткнувшись в прохладный мох.

– Это я, – ответил ей лес.

– Кто ты?..

– Вика, – произнес детский девчачий голосок.

– Ты моя галлюцинация… Что ты такое!?

– Пйосто Вика, – пожала та плечами. Галя лежала лицом вниз и не видела девочку.

– Ты никогда не оставишь меня в покое..?

– Неть… Я пйишла, чтобы как йаз отпйавить тебя на покой, – спокойно ответила девочка, рассмеявшись густым оглушающим смехом, – хи-хи-хи! Тебе пойа возвлащаться! Пйощай, Галя.

Кукушка больше не куковала.

Глава пятая

«Подарок на двенадцать лет»

Галину объявили в официальный розыск спустя сутки после того, как она не вернулась из леса.

В тот же день, как в лесу потерялась Галя, Вадим оставил Мишу в санатории на попечении доктора Слаквы. Он изредка навещал сына по выходным, занимаясь неистовыми поисками жены.

Скоро Галя числилась пропавшей без вести уже семьдесят дней. Вадим стал навещать сына раз в месяц. Наступила зима. Располосованные черным и желтым ленты поисковых троп развивались посреди белых холмов снега, указывая путь в никуда. К весне Вадим набрал волонтеров и очистил деревья и кустарники. Никаких следов Гали обнаружено не было.

Спустя три года, Вадим остановил оплаченные коммерческие поиски своей жены или ее тела. Перестал ходить по гадалкам и снял с контрактов наемных сыщиков. Теперь он приезжал к Мише только раз в году на летних каникулах.

Еще через шесть лет Вадиму предложили оформить документы и получить свидетельство о смерти своей жены. Звонок с этим предложением поступил двадцать третьего июня в день рождения сына Миши. Сегодня тому исполнилось двенадцать.

– Видела бы ты, каким он стал, Галчонок, – разговаривал Вадим с фотографией своей супруги, пока ехал в санаторий Слаквы. – Заматерел, вытянулся. И воспитанный. Умный… Мне так больно смотреть на него и видеть тебя… – Вадим испытывал и вину, и стыд. Он не мог принять решения девять лет оставить сына или забрать? – Слаква его обучает на совесть. У него твои светлые волосы. Он делает такой смешной хвостик сверху, а внизу на затылке состригает коротко. У молодежи, видимо, теперь модно. И твои зеленые глаза… Он стал нормальным. Нормальным… как мы с тобой хотели, как мы мечтали… Только ты не дождалась. В санатории ему помогли, научили сдерживать силы сомнолога, контролировать их и не применять во вред. Он у нас скрипач! Что угодно может сбацать! – задержал Вадим долгий взгляд на фотографии с потертым уголком, – как он ненавидел те музыкальные колыбельные с дешевой полифонией из пластика, помнишь? У него ведь совершенный слух, – улыбнулся Вадим. – Где бы ты ни была, Галчонок, я тебя не забываю…

Припарковав машину, Вадим направился к отдельно стоящим домикам, где проживали на постоянной основе некоторые гости (пациенты) доктора Слаквы.